Я начинаю бороться.
Но он уже и так сидит на мне сверху, ничего не делая, оставаясь неподвижным и просто наблюдая за моей бесполезной борьбой. Я ловлю себя на мысли, что он ждет, когда я выбьюсь из сил, поэтому перестаю пытаться вылезти из-под него. Все тело бьет крупная дрожь от страха, пытаюсь что-то прохрипеть с кляпом во рту, но вылетают только странные гортанные звуки.
— Заткнись... — говорит он, по-прежнему хватая и соединяя мои руки одной рукой, другой же лезет под мою ночную рубашку и трогает между ног. Я содрогаюсь от страха и ужаса.
Грубо он срывает кусок материала между ним и мной, я вскрикиваю, но за счет кляпа из меня не вылетает ничего, кроме какого-то приглушенного хрюканья.
Я стараюсь соединить свои ноги вместе, но это невозможно, потому что он сидит на них. Наслаждаясь моей абсолютной беспомощностью, он на мгновение приподнимается, чтобы пересесть подальше мне на ноги, и я использую эту возможность. С откуда-то взявшимися силами я перекатываюсь на другую сторону кровати и резко вскакиваю на ноги.
У меня единственная мысль — убежать.
Я несусь в сторону двери, на ходу понимая, что не стоит бежать к входной двери, потому что там придется возиться с замками. Если я только смогу добраться до кухни, то смогу схватить нож. Он мчится за мной, я слышу его сзади.
Я достигаю обеденного стола, когда он хватает меня за предплечья и разворачивает к себе лицом. Он прижимается своим телом ко мне, ловит меня за запястья и удерживает мои руки высоко над головой. У меня конечно нет черного пояса в дзюдо или в чем-нибудь похожем, но я точно знаю, как вывести мужчину из равновесия. Я поднимаю колено, но он молниеносно отстраняет бедра, поэтому мой удар приходится мимо, я теряю равновесие и чуть ли не падаю. Он крутит меня, развернув спиной к себе.
У него явное преимущество в грубой силе, и еще так темно в столовой со всеми этими закрытыми шторами, что очень трудно что-нибудь разглядеть. И это мое преимущество, потому я знаю свою квартиру намного лучше, чем он.
Я рывком хватаю большие антикварные бронзовые часы, которая Лана купила мне. Под весом этих часов я просто рухаю на пол, часы падают сюда же с немыслимым грохотом. Треск этого грохота кажется таким непристойным в страшной тишине нашей борьбы.
Силуэт падает на меня сверху, обхватив меня за горло и начиная душить. Шепотом, пугающим и близким, он говорит:
— Не двигайся.
Мое тело замирает, его хватка слабеет. Тиканье часов слышится настолько громко в тишине, мне необходимо отвлечь его. Я выдыхаю, и пытаюсь взять себя в руки.
Я все еще крепко сжимаю часы руками. Знаю, что у меня не хватит сил замахнуться ими, но если я повернусь хотя бы в пол оборота, то смогу ударить пяткой ему в челюсть. Я ощущаю прилив адреналина.
— Тебе не следовало убегать. Тебе следовало принять свою судьбу... в своей постели.
Я медленно поворачиваю голову в направлении его голоса. На нем одета страшная пугающая белая маска, которая мерцает во мраке. Я не могу закричать из-за кляпа. Он не хочет денег. В моей голове крутиться только одна мысль — я должна найти какой-то способ...
Мужчина наклоняет голову.
— У меня есть нож.
Из меня вылетает какой-то скулеж, похожий на мольбу.
Он хватает меня жестко за волосы и поднимает мое лицо от пола.
— Ты будешь изнасилована.
В это же мгновение я постигаю весь настоящий ужас ситуации, в котором нахожусь, я совершенно беспомощна.
— Нет! — кричу я, призывая всю свою силу. Он просто расплющивает меня своим телом. Каждый звук мне кажется таким громким, словно усилен в тысячу раз, отдаваясь у меня в голове. Я слышу, как опускается молния на брюках. Белая маска падает совсем близко от моего лица. Прежде чем я пытаюсь разглядеть его лицо, повязка опускается мне на глаза и завязывается сзади. Он не хочет, чтобы я видела его лицо, чтобы умоляла его взглядом, чтобы я не портила ему удовольствие. Никогда прежде я не была с завязанными глазами, кляпом во рту в полнейшей темноте. Я пытаюсь подвигать своими руками, и он кусает меня за плечо. Боль заставляет меня заплакать, но она также заставляет меня подчиниться его мощной силе. Я — пленница, и чем больше я буду бороться, тем больше мне будет больно.
Он прижимает руку к моей спине чуть ниже плеча и тянет ночнушку вверх, сорвав ее в два счета, приподнимает мои ягодицы. Я закрываю глаза, когда чувствую его жесткий член, прижимающийся немного к своей спине. Я чувствую его сейчас. Мужской запах. Настоящий. Смесь пота и кожи. Кляп во рту становится мокрым от моей слюны.
Он быстро обхватывает сильными руками меня за талию и приподнимает мою задницу в воздух, расставляя с силой широко мои ноги. Не теряя времени, его огромный член впечатывается в меня с такой силой, что я чувствую слезы, льющиеся из глаз, а он безжалостно продолжает растягивать, входя все глубже и глубже, достигая чуть ли не моей матки. У меня вырывается стон, когда он, наконец, уже не может продвинуться дальше. И еще какая-то кнопка или молния все время царапает мне бедра при каждом его движении. Я блокирую это чувство.
Потом непрекращающееся начало.
Он вбивается в меня, не переставая с грубой силой. Я чувствую, как пот стекает с него на мою голую кожу. Он напоминает мне скорый поезд, который вышел из-под контроля, впечатываясь в меня так сильно и быстро, что я не могу сдержать себя от возбуждения, наперекор себе… от нежелания этого… от стона… от оргазма.
Снова и снова.
Его огромный пульсирующий член начинает еще сильнее пульсировать внутри меня вдруг выстреливает горячим потоком и его огромное тело обрушивается сверху. Мы оба тяжело дышим. Мое тело дрожит, киска все еще трепещет от ударов, которые только что получила. Он легко скатывается с меня и лежит рядом, глядя в потолок.
— Именно так ты и хотела? — спрашивает он.
Я переворачиваюсь на спину.
— Тебе следовало быть более осторожным, я собиралась зарезать тебя кухонным ножом.
Он смеется.
— Так ты встречаешь того, кто притворяет в жизнь твои самые тайные фантазии?
Я пододвигаюсь к нему, чтобы поцеловать его в губы.
— Благодарю тебя. Это потрясающий трах. Я никогда не забуду его. Мне понравилось быть изнасилованной тобой.
— Когда ты поняла, что это был я?
— В следующую секунду после того, как я проснулась, но было весело притворяться.
— Я кое-что принес тебе, — тихо говорит он.
— Маленькое и дорого? — в шутку говорю я, чтобы как-то скрыть свое удивление и восторг, что он думал обо мне, пока был в отъезде.
— Точно, — говорит он и включает настольную лампу. Я моргаю от резкого света. С самодовольным видом он застегивает браслет на моем запястье.
Я поднимаю руку и смотрю на камни, даже в тусклом свете он переливается всеми цветами голубого.
— Господи. Настоящий? — ахаю я.
— Конечно.
— Мой Бог, — восклицаю я, сажусь и не могу отвезти глаз от браслета, прибывая в полном шоке. — Он... потрясающий, — я оборачиваюсь в его сторону.
Он снисходительно улыбается. Вот так, наверное, чувствуют себя любовницы всего мира. Их осыпают камнями красивые мужчины при этом снисходительно улыбаясь. Возможно, во мне это родилось позднее, но на данный момент я могу сказать, что это очень притягивает.
— Я хочу сказать тебе не стоило, но не могу, потому что мне чертовски нравится, — я обняла его с возгласом радости. Я рассматриваю свою руку со всех сторон и на самом деле восхищаюсь, отстранившись от него спрашиваю:
— Что это за камни?
— Голубые бриллианты.
— Ох, у Ланы есть розовый бриллиант, стоимостью целой страны, но я никогда не видела голубых.
— Теперь они у тебя есть.