— Я не знаю, почему я это делаю.
Он усмехается.
— Я тоже не знаю, но мне нравится, — он проводит указательным пальцем по моей щеке, задумчиво.
Вдруг я начинаю нервничать и слабо улыбаюсь.
— Ты бросаешься в глаза.
— Ты тоже.
Я притворяюсь, что улыбаюсь.
— Я не могу остановиться. А у тебя какое оправдание?
— Такое же, — очень спокойно говорит он без тени юмора в голосе.
Он наклоняет голову и целует (я даже не знаю, смогу ли описать этот поцелуй) он такой перемешанный: мягкий и жесткий, заботливый и яростный, раскрепощенный и еще больше собственнический.
Пару секунд я пытаюсь устоять перед противоречивыми требованиями его поцелуя, но не могу, сдаюсь, и оказываюсь в медленном танце. Но это не мы танцуем, а наши переплетенные души, кружатся сливаясь друг с другом, как будто они стали жидкими. Поцелуй настолько красив и глубок, что аж больно. он отрывается, я касаюсь рта и смотрю на него широко открытыми глазами с каким-то благоговением, чувствуя себя опьяненной. Мой пульс мчится как угорелый.
— Что за черт это было? — шепотом спрашиваю я, еле слышно со страхом.
— Я вырезал свое имя на твоем сердце.
Я смотрю на самого горячего мужчину, которого мне довелось встретить, мужчину, у которого уже есть девушка.
— Какого хрена ты это сделал?
— Потому что ты самая красивая бл*дь вещь, которую я когда-либо видел. И я предъявил на тебя права.
Я не отвожу от него взгляда. Меня подставили, но я все равно иду в расставленную ловушку.
— Как ты можешь такое делать со мной, когда у тебя уже есть девушка? — ненавижу эти ужасные плаксивые ноты, звучащие в моем голосе.
— Иногда вещи не такие, как кажутся.
Какая-то маленькая и хрупкая надежда расцветает в моем сердце. Я хочу ответить с хладнокровным сарказмом, посмеяться и сказать какую-нибудь заезженную фразу, но я не могу. Я не могу вот так разрушить тот момент, когда наши души сплелись друг с другом.
— Что ты имеешь в виду? — шепотом спрашиваю я.
— Однажды, Билли. Однажды я расскажу тебе. Сейчас же: мы идем на вечеринку или нет?
Я глубоко вздыхаю и улыбаюсь, находясь в полу опьяненном состоянии даже без наркоты или от рома, который я пила до этого, я стала такой чувствительной, не знаю.
— Идем.
Мы плывем на небольшом катере с огромными фарами, которые освещают нам путь по длинному, глубоководному каналу, принадлежавшему старинной соляной компании, приводящему прямиком в бухту. Я никогда не каталась на катере ночью и это чертовски захватывающе. Вода поблескивает чернотой и таинственностью. Прохладный ветер обдувает мне лицо и ерошит волосы, мимолетные брызги будоражат. Мне нравится чувство теплой воды на моей руке, которая все еще сохранила солнце. Я призываю Джерона плыть быстрее и быстрее. Скорость дает ощущение полета в темноту, наравне с полным безумием.
Мы добираемся до материка, Джерон пришвартовывает катер и помогает мне выбраться на берег. Мои волосы все растрепаны. Он проводит пальцами по ним, пытаясь разгладить.
— Мне нравится на ощупь твои волосы, когда ты не выливаешь на них пол балона лака, — говорит он.
— Ну, я выливаю гораздо больше. Мне нравится мой лак для волос, просто забыла взять его на этот раз.
Мы идем вдоль берега, он держит меня за руку, и мне так хорошо от этого. Справа от нас поднимается темная растительность, выстраиваясь непроницаемыми тенями. Песок настолько мелкий, что стал попадать мне в босоножки, поэтому пришлось их снять и нести в руках. Песок прохладный, темно, потому что на небе нет луны, только свет от факела, который несет Джерон, освещая наш путь. Маленькие прозрачные крабики снуют по песку перед нами. Здесь на островах, всегда присутствует звук ночной жизни насекомых и листвы деревьев, а также слышны тихие звуки музыки.
Вдалеке мы видим огни вечеринки, которая проходит на пляже возле деревянного дома. Вокруг дома горят фонарики и костер. Начинает играть в громкоговорители Lana Del Ray’s «Summertime Sadness» и я чувствую трепет волнения, поднимающийся по моему позвоночнику.
— Быстрее, — призываю я его, дергая Джерона за руку. — Я люблю эту песню. Мы должны станцевать под нее.
Он смотрит на меня несколько удивлено, кивает, и мы как двое подростков бежим по направлению танцующих. Здесь очень много людей и большинство из них либо окрикивают Джерона, либо машут рукой в знак приветствия. Я тащу его в гущу танцующей толпы. Это одна из моих любимых песен. Закрываю глаза и чувствую, как волны воздуха окатывают меня, я все-таки нашла пространство среди танцующих и начинаю вращать бедрами в такт музыки.
Джерон стоит в паре шагов от меня и наблюдает. В его глазах горят страсть и обладание. Тогда я извиваясь подхожу ближе к нему и кладу руки ему на плечи, прижимаясь скольжу своим телом о его стальное тело. Я хочу, чтобы он почувствовал меня всю, и предлагаю ему себя без обиняков. Он усмехается, его глаза полуприкрыты, но он двигает бедрами в такт с моими, вальяжно. Это чертовски сексуально.
Я притягиваю его ближе к себе, чувствуя полностью его эрекцию, упирающуюся мне в живот, продолжая тереться своим телом о него. Мы смотрим друг другу в глаза. Музыка меняется, я на самом деле даже не заметила, что песня закончилась. Он вытягивает меня из толпы, заворачивает за угол дома и толкает к стене, накрывая своим губами. Музыка играет так громко, что даже стены дома дрожат и я это чувствую.
— Прямо сейчас единственное, что мне хочется сделать, это сосать твою мокрую киску громко и жадно, — говорит он. Мысль настолько, черт побери эротичная, что мои трусики моментально становятся мокрыми.
— Я не знала ни одного мужчины, который бы так много любил заниматься куни.
— Я не знаю насчет других, но мне явно недостаточно твоей. Я мечтаю съесть твою киску, — говорит он, накрывая мой рот жестким поцелуем, у меня просто дух захватывает.
— Эй, влюбленный, — кто-то окликает его за спиной.
Джерон выпускает мои губы.
— Позже, — обещает он, его горячее дыхание смешивается с моим. Джерон оборачивается к мужчине, его поразительные белоснежные зубы сверкают в темноте.
— Посмотрите-ка, — говорит мужчина с классным говором, присущим этим островам. — Ты привез свою возлюбленную.
— Это Ноэль, — представляет Джерон, и повернувшись к Ноэлю, говорит усмехаясь: — и возлюбленная Билли.
— Ты, наконец-то, пошел и выловил себе девушку, а?
Джерон задумчиво потирает подбородок.
— Да, но она немного неручная.
Я сильно ударяю Джерона по руке.
Джерон морщиться и растирает руку, а Ноэль смеется.
— Это же остров любви.
К нам присоединяется женщина, и Ноэль представляет ее, как свою жену. У нее потрясающий красивый загар, именно спрей такого цвета я бы выбрала, если бы мне дали право выбора в этом вопросе, и у нее большие серьги-кольца с бусинками, болтающимися на них, я жажду такие, кроме того у нее афро косички. Она с улыбкой смотрит на меня и Джерона.
— Мне нравятся твоя прическа, — говорю я ей. — Раньше у меня тоже были афро косички, когда я училась в школе.
— Тогда разве это было модно?
— Неа. Мне просто нравилось, поэтому я и делала. Может опять сделаю, — говорю я и чувствую, как Джерон с удивлением смотрит на меня.
— Зеленые афро косички чересчур даже для тебя, — говорит он со смешком.
— Бирюзовые, а не зеленые. И со своими волосами я буду делать все, что мне нравится, — надменно отвечаю я.
— Вам понравилась курица? — быстро спрашивает Гвен.
— Очень. Было вкусно, — мягко отвечает Джерон. — Но мне почти ничего не досталось, так как Билли почти все съела.
Ноэль так сильно смеется, его глаза озорно поблескивают, я не удивлюсь, если он на самом деле знает, что случилось с курицей.
— Я приготовлю побольше для вас завтра, — говорит Гвен.
— Ты это сделаешь? — умоляюще спрашивает Джерон. Он настолько по-другому разговаривает с Гвен, чем с кем-то еще, что я в свою очередь смотрю на него удивленно. Нет маски, нет барьеров. Просто мальчишеское увлечение.