Я издаю небольшой вздох, когда его трусы падают на пол.
— Боже мой, мистер Роуз, — поддразниваю я его с напускным шикарным акцентом. — Я никогда не видела тебя с такого ракурса, должна сказать, что это ужасно похоже на вызов.
— Не так сильно и в половину, как вид с этого ракурса, — говорит он, даже не улыбнувшись. Опустившись на колени, он хватает меня за бедра и зарывает рот между моих ног. Я хватаюсь за большие твердые накаченные его плечи, беспомощный плач начинает клокотать у меня в горле, но я сдерживаюсь. Восхитительно, насколько хорош он в кунилингусе.
7.
Ощущения восхитительные — на горизонте маячит зарождающийся оргазм.
— Не останавливайся... пожалуйста, не останавливайся, — всхлипываю я.
Мои зубы начинают сжиматься, голова скользит на пол, я кончаю, содрогаясь и дергаясь. Потом возвращаюсь на мраморный пол.
— Мне действительно, на самом деле нравится чувствовать тебя внутри себя.
Он поднимает голову и испытующе смотрит на меня. Затем нежно убирает влажную прядь волос.
— И мне действительно на самом деле нравится быть внутри тебя, — говорит он и его член внутри меня дергается.
Я хихикаю и поддразниваю его, обхватив руками за шею и притягивая к себе.
— Мы собираемся провести целую ночь на мраморном полу? Я думаю, что это действительно красиво, но я не против подушки, одеяла и матраса.
— Я тоже, детка, — отвечает он, и одним грациозным движением поднимается, потянув меня вверх за собой, перебрасывая к себе на плечо. Я вишу на нем полностью обнаженная в одних блестящих черных сапогах.
— Ты похож на пещерного человека, — намеренно ругаюсь я, тряся своей задницей.
— Я просто утверждаюсь, что ты принадлежишь мне, — бодро говорит он, жестко шлепая меня по голой заднице, неся вверх по лестнице, я хихикаю, как выжившая из ума дурочка. Меня никто не нес вверх по лестнице. Это неземное ощущение. Если бы мне раньше сказали, я бы подняла всех на смех и никогда не подумала, что буду наслаждаться этим.
Другой певец, голос, которого я тоже не узнаю, поет: «Is this love»? Джерон не выглядит старым, но... его музыка.
— Сколько тебе лет? — спрашиваю я, наблюдая за его движущейся задницей, пока он поднимается по лестнице.
— Мне тысяча лет, Билли.
Его настроение меняется по какой-то причине, которую я не могу себе даже представить, он кажется грустным и отдаленным. Я стараюсь разрядить атмосферу.
— Ты вампир или может быть кто-нибудь еще?
— Нет, но я по любому слишком стар для тебя.
— Тебе не дашь больше тридцати.
Он смеется, звук получается каким-то грустным с привкусом горечи.
— Мне тридцать два, но такие люди как я, мы словно метеориты. Мы не долговечны. Мы светлые, очень яркие, мы можем зажечь небо от своего огня, но также сжигаем и причиняем боль людям, находящимся рядом с нами. Но я не собираюсь причинять тебе вред, по крайней мере, я долго еще просуществую рядом с тобой, прежде чем сделаю.
Мне не нравится, как это звучит, по какой-то странной причине меня это пугает. Я напоминаю себе, что мы просто трахаемся и у него есть девушка. Я ничего о нем не знаю, и я просто собираюсь играть роль его любовницы. И до сих пор все идет хорошо. Я не позволю ему испортить этот вечер разговорами о вещах, которые находятся вне поле моей досягаемости.
— Какого черта ты хочешь сказать, Джерон?
Кажется, для него тоже достаточно этого странного разговора.
— Больше никаких разговоров, Билли дорогая.
Слова Билли и дорогая в одном предложении слетают с его губ. Мне странно это слышать, очевидно, он оговорился.
— Больше никаких разговоров, Билли Блэк, — поправляет он сам себя.
Он приносит меня в абсолютно белую спальню, в ней виден кусочек неба, а с кровати можно увидеть даже облака. Я мгновенно понимаю, что это не его спальня. Он бросает меня на белую кровать. Шелковые одеяла чувствуются прохладными на моей коже. Я быстро приподнимаюсь на локтях, он смотрит на меня сверху-вниз полуприкрытыми глазами.
— Это ведь не твоя спальня, правда ведь?