Еще несколько секунд обворожительной пульсации, его губы кусают мои, сталкиваются зубы, губы и языки. Это явно пробуждение чего-то животного и абсолютно дикого. И тогда я отрываю свои губы от него, которые по-прежнему горят. Он силен, и я отдаю себе отчет в этом. Очень, чертовски силен. И этот высокомерный наклон его подбородка, ему бы сниматься в фильмах о вампирах. Он ведет себя так, словно никогда не слышал слова «нет».
— Мне казалось, ты думала, что я был милым? — с издевкой говорит он.
— Если тебе нравятся психи.
Он усмехается и поднимает меня за талию, сажая на стол, как будто я кукла. Обеими руками разрывает мою ночную сорочку, этот звук восхитительно эротичный. Никто не делал такого со мной раньше, под ней у меня ничего нет. Его взгляд падает на мою грудь. Лениво улыбнувшись, он обхватывает ее руками.
— Я не ошибся прошлой ночью, ты сделал их, — рычит он, просовывая свой язык мне в рот. Человек-животное, и мне нравится это.
Его язык врезается в меня, и я сосу его с такой силой, он отличается от женского — более требовательный, мускулистый, сильный. Внезапно его рот оставляет меня и звук похожий на недовольство вылетает у меня изо рта. Он следит за мной, как ястреб, наклонившись вперед, чтобы взять сосок в рот, начиная жестко сосать его. Я закрываю глаза и стону. Его руки движутся ниже, он опускает пальцы в мои соломенные светло-рыжие завитки.
— Волосатых девушек трудно найти в наши дни, — говорит он шепотом. — Ты одна на миллион, Билли.
— Пошел ты!
Он проводит пальцами вдоль насквозь мокрого входа, я немного сконфужена этим. Один палец входит внутрь.
— Да, — говорю я, но даже одно это слово звучит как-то бестолково, я хочу большего.
Он опять нападает на мой рот. Медленно к пальцу внутри меня прибавляется еще один, а затем еще один. Растягивая меня — это восхитительно, но я хочу большего. Мне необходимо большее. И черт побери, я знаю, где мне получить больше. Я хватаюсь за его ремень.
— Посмотри на себя, ты так пульсируешь, что готова кончить, — хрипло шепчет он, и еще шире разводит мои и так разведенные ноги. Он наблюдает за мной из-под тяжелых век, блуждая по моему запрокинутому горлу, возбужденным соскам, ногам, которые настолько широкое разведены, что он прекрасно видит мою мокрую и набухшую киску, готовую для него.
Он разрывает фольгу, открывая презерватив, затем расстегивает верхнюю пуговицу своих выпирающих джинсов. Молния опускается вниз, и он вынимает свой член. Это вещь для нас лесбиянки. Мы привыкли к большим игрушкам, но игрушка этого парня — стоит прямо под прямым углом к его телу. По виду эта агрессивная злая игрушка с крупными проглядывающими венами. Я не совсем уверена привлекательный ли он. Конечно, он не такой красивый, как киска, но в нем присутствует что-то дикое, что-то анималистическое от первобытного человека.
Я наблюдаю, как он надевает презерватив и аккуратно расставляет мои ноги еще шире, и погружает вещь в резинке прямо в меня. Слышится крик. Он вылетает из меня! Его большие сильные руки скользят под мою задницу, опрокидывая меня вверх. Вау... позвоните в полицию — это нападение! Он трахает меня, как дикарь. Яростный дикий дикарь.
Мы становимся неистовым горячим клубком. Я выгибаюсь и царапаю его, он врезается в меня, пока я не кончаю быстро и мощно. Мир разлетается на осколки красоты и становится более совершенным, чем раньше. Почти сразу же, он кончает с рычанием и ругательствами за мной. Бьюсь об заклад, что его девушка такого не видела.
Я жестко хватаю его за задницу, мы оба тяжело дышим. Теперь, когда я насытилась, постепенно возвращаюсь в свою довольно неэлегантную ситуации — мы согрешили.
— А ты думала, что ты лесбиянка, — говорит он с такой раздражающей улыбкой, что я залепляю ему пощечину, да с такой силой, что его голова дергается назад.
— Это впервые... — бормочет он.
Я поднимаю с недоверием бровь.
— Меня ударила женщина, пока я все еще внутри нее.
Я упираюсь ему в грудь двумя руками, пытаясь оттолкнуть его от себя, но с таким же успехом я могла толкать кирпичную стену. Его руки сжимают мои ягодицы, как стальные кандалы.
— Ты повеселился. А теперь убирайся из моего дома, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
— Я все еще возбужден.
Я чувствую опять покалывание от звучащего обещания в его словах и внимательно смотрю на него.
— У всех есть свои недостатки и пагубные привычки.
Вдруг я неистово и неожиданно имею желание оставить на нем метку, чтобы его женщина узнала, что он был со мной. Я хочу претендовать на него. Он сосет мой язык, слишком жестко, чтобы оставаться нежным. Затем его теплый и влажный рот двигается по моей шеи, и я знаю, что он делает — он делает засос на татуировке, на синем пауке. Он отстраняется и смотрит на него.