Наригорм подняла руну с перевернутой набок буквой V.
— Кано. Иногда считают, что она означает пылающий факел, иногда — огонь, место смерти.
— Смерти! Ты говоришь о чуме? — Голос Аделы звучал испуганно.
Наригорм покачала головой.
— Когда эта руна одна, она говорит, что дар должен быть вручен, или начало новой жизни. Но руна не одна. — Гадалка подняла руну с прямой вертикальной линией. — Иса означает лед. Его не заметишь, пока не станет слишком поздно, но лед достаточно крепок, чтобы сокрушить все на своем пути. Иса символизирует девятку, а девять принадлежат Гати — волку, который поглатывает луну. Смотрите! — Наригорм показала обе руны. — Смотрите сюда, на просвет.
Наригорм несколько раз обвела пальцем образованный двумя буквами треугольник.
— Турc, троллья руна, руна проклятия. Эта руна обращает значение первых двух в темную сторону. Теперь кано — разврат, а иса — предательство. Все вместе означает, что дар будет не вручен, а отобран. Чья-то жизнь будет отобрана за предательство того, кого он любил.
Внезапно мне вспомнилось, что Наригорм уже толковала троллью руну — в день, когда в городе искали Сигнуса и мы оказались заперты внутри городских ворот. Наригорм смотрела вслед Родриго, Осмонду и Жофре, напевая: «Руны я режу... Безумство слепое, скверна и похоть, — а после добавила: — Теперь я знаю, для кого они».
И хотя тогда мы этого не поняли, в тот день нас впервые было девять. Неужели Наригорм хотела сказать, что тролльи руны выпали на кого-то из троих? Жофре мертв, оставались Осмонд и Родриго.
На бледном изможденном лице Родриго застыл страх. Он не сводил затравленного взгляда с Наригорм.
— Я сказал, хватит! Немедленно прекрати! Ты заходишь слишком далеко.
— Оставь ее, камлот! — рявкнул Родриго, затем добавил мягче. — Пусть закончит. Я хочу знать, что еще она там увидела.
Солнце низко висело над горизонтом. Наригорм подняла руку ладонью вверх, заслоняя солнце, затем медленно сжала кулак, словно опуская его лучи к рунам. Наконец она подняла третью, последнюю руну со стрелой.
— Тейваз — руна Тюра, который вложил руку в пасть волку Фенриру и дал ложную клятву. И тогда волк откусил ему руку. Тюр пожертвовал собой, чтобы спасти друзей. Эта троллья руна главная из всех и означает поражение. Тот, для кого это предсказание, не сможет выстоять против волка. Волк уничтожит его.
Адела так крепко вцепилась в мужнину руку, что на коже Осмонда остались отпечатки ногтей.
— Постой, Наригорм, я так и не поняла, для кого это предсказание? Если камлот отдаст реликварий, зачем волку убивать? Камлот не крал мощи, не предавал тех, кого любит.
— Я предавал, — прошептал Родриго. Он встал и быстрым шагом направился к отмели.
Осмонд вырвался из объятий Аделы и кинулся вслед за ним, пытаясь остановить Родриго, но тот с силой его отпихнул. Осмонд беспомощно пожал плечами и вернулся к нам. Мы молча смотрели, как Родриго исчезает между деревьями.
Мы с Осмондом оставили реликварий у края отмели, обвязали куском ткани ствол дерева и выложили круг из камней. Если ночь будет лунной, волк должен заметить, как белеют в темноте камни. Осмонд сперва хотел воткнуть рядом с мощами зажженный факел, но в конце концов отказался от этой мысли — волк мог решить, что ему расставили ловушку. Солнце село, от болот потянуло сыростью. Родриго не возвращался.
Осмонд беспокойно поглядывал в сторону деревьев.
— Как ты думаешь, после того, что сказала Наригорм, не решит ли он сразиться с волком?
— Боюсь, именно так он и поступит. Зажигай костер и жди нас, а я отправлюсь за ним.
— А что, если волк нападет? Не тебе с ним тягаться... Я пойду.
— И оставишь Аделу и Карвина без защиты? Если волк жаждет крови, пусть это будет кровь старца.
Мне вспомнился Жофре, и к горлу подкатила тошнота.
Родриго сидел на уступе скалы, вглядываясь в темнеющие болота. Кроваво-красное солнце садилось за холмы. При моем приближении Родриго не шевельнулся. Под нами загорались желтые огоньки — жители ферм на болотах спешили отгородиться от наползающей темноты, а рыбаки, промышлявшие угрей, зажигали в лодках фонари. Птицы чертили розовеющее небо, направляясь на ночевку в глубь болот. Тысячи скворцов в один миг сорвались с места и взмыли ввысь, образовав в небе громадный дымовой столб. Шум от их крыльев был подобен грохоту, с которым штормовая волна разбивается о гальку. Родриго смотрел на птиц, словно видел их впервые или не надеялся увидеть вновь. Наконец он тихо промолвил:
— Ступай в лагерь, камлот. Ты не хуже моего знаешь — руны не лгут. Волк пришел за мной. Я стану следующей жертвой, и по заслугам. И я не собираюсь бежать от судьбы.