Из присутствующих только главы кланов и почти все старейшины могли нормально следить за боем. Лучшим боевикам приходилось изрядно напрягаться, бой шел слишком быстро для них…
По человеческим меркам поединок шел уже семь минут. Сколько времени прошло с точки зрения Шаккерона и Гронакхара – неизвестно. На восьмой минуте что-то произошло. Странный вздох-вскрик донесся из первых рядов…
Раздался звонкий удар. Из облака, вращаясь, вылетело что-то и упало на пол перед главами кланов. Одновременно движение в облаке стало замедляться. Все шестеро наклонились к странному предмету.
Это был обломок клинка. Клинка Шаккерона.
– Кхакхого? – проговорил Хиншрак.
– Я не понял… – сказал Хармас.
Хоть они и видели бой во всех подробностях, но так и не поняли, что случилось. А потом они уже вышли на нормальные скорости.
Оружие на крови нельзя сломать! Клинок гибнет только вместе со своим хозяином. Шаккерон умирает?! Облако исчезло. Остались только два вампира. Шаккерон стоял спиной к воинам Камарильи, согнувшись и обхватив руками живот. Клинки смотрели в разные стороны, правый был обломан. Гронакхар стоял боком к зрителям, с усмешкой глядя на главу Бруджа и направив на него один из мечей. На полу были следы крови.
– Шак!!! – одновременно крикнули шесть вампиров.
Гронакхар повернулся к ним, усмешка по-прежнему не сходила с губ. Потом он снова посмотрел на Бруджа.
– Ах ты, сука… – сказал глава Тзимицу… и упал.
Гронакхар упал на живот, не сгибая ног. Мечи звякнули о пол. Шаккерон выпрямился и обернулся. На лице читалось сильное напряжение.
– Вы чего так на меня уставились? – недоуменно спросил глава Бруджа.
Никто не ответил. Шаккерон подошел к лежащему осколку своего орудия и протянул к нему свой обломанный клинок. Напряжение исчезло, обломок клинка метнулся к правому клинку и прирос на место.
– Да что с вами? – Шаккерон снова повернулся к главам кланов.
Шестеро великих вампиров с радостными криками бросились к Шаккерону. Все воины Камарильи грянули: «УРА!» и радостно завопили. Шаккерона попытались поднять на руках и качать, но тот вырвался.
– Можете уже объяснить, в чем дело? – закричал он.
– Кхак в чхом? – завопил в ответ Хиншрак. – Хон жэ твхой клинхок ссломхал! Этхо жэ хозначхает – ссмхерть!
– Он тоже так подумал! – отмахнулся Шаккерон. – И потому пропустил несколько ударов. Я же Бруджа! Мой клан – клан истинных бойцов! Такие, как мы, должны быть едины со своим оружием! Мы можем с ним сделать что угодно, даже заставить разделиться! Может, не все, но я-то уж точно могу.
Главы кланов посмотрели на Шаккерона с таким уважением, что глава Бруджа чуть не подавился собственными словами.
– Да ладно вам! Подумаешь, что я такой крутой боец! Вы бы лучше сделали две вещи. Первое – сверили ту кровь, найденную у Охотника, с кровью Тзимицу, пока он еще не истлел совсем. А второе – дали бы мне хлебнуть хотя бы донорской крови! Он меня зацепил все-таки, и потом, я совсем утомился!
Тешран бросился к начавшему тлеть трупу Гронакхара, а остальные вампиры (все!) полезли за своими флягами крови.
– Куда мне столько? Хватит! – Шаккерон взял две первые попавшиеся фляги и присосался к одной из них.
– Так, – произнес он, опустошив пятую флягу, – не то! Как приеду домой – сразу на охоту! А пока – где моя травка? Вот черт! Совсем забыл…
Шаккерон наклонился над обрывками одежды, которые продолжали лежать недалеко от сцены.
– Эх, все высыпалось… И сама одежда восстановлению не подлежит… Ну и х… с ней! Все равно надо было обновлять гардероб! Тешран! Что там у тебя?
Глава Тремера закончил шаманить над телом Тзимицу и с довольной улыбкой подошел к главам кланов.
– Это была его кровь, – сказал он.
– Ну что ж, все кончено! – Кхеншраон еще раз посмотрел на труп Гронакхара. – Шабаш не признавал Маскарад, но этот Тзимицу втянулся в него. Теперь этот Маскарад закончен на сцене. Покойся с миром, враг наш!
– Покойся с миром! – произнесли все находящиеся в зале.
– А теперь, – продолжил Кхеншраон, – пора домой. Здесь нам делать больше нечего.
И Камарилья отправилась домой.
В Москву! В Москву! Работать, работать и работать! А еще учиться, учиться и еще раз учиться.
ЭПИЛОГ
Князь тихо и твердо говорил:
– Наш брат почил, защищая нас и оберегая нашу тайну. Помянем того, кто погиб за Саббат, и отомстим за его смерть! Впереди у нас много битв. Мы возродимся и сметем Камарилью с лица земли!
Потом Князь подошел к одному из слушающих его.
– Теперь ты – глава Тзимицу Саббата, – сказал он.
– Благодарю за честь, Князь.
– Слухи о нас будут расходиться по всему миру, и мы поможем этому, – продолжал Князь, – всегда нахолились те, кто не принимал Маскарад. Они всегда приходили к нам. Мы будем рады и гостеприимны!
Кровавый Совет снова собрался. Но на этот раз в резиденции Вентру.
– Кхен, – осторожно начал Тешран, – ты действительно веришь в то, что сказал тогда, на старой базе? Что все кончено?
– Конечно, нет, – ответил Кхеншраон. – Раз уцелел один вампир Шабаша, то почему не уцелеть еще нескольким? Все мы понимаем, что в эпоху последней войны с Шабашем мы не могли уследить за всеми противниками, особенно за хитрыми и изворотливыми. Гронакхар, по-моему, слишком напирал в своей речи на то, что он последний из Шабаша. Он явно хотел нас в этом убедить, думая, что мы купимся на это и возомним, что окончательно победили Шабаш. Мы притворимся, что так и есть. А сами по-тихому оповестим всю Камарилью. Мы будем искать и найдем последних из Шабаша.