– Мочи его, Пашка! – крикнул Михаил и оттолкнул подальше Елену. – А ты беги, пока жива!
Охотник быстро вскочил на ноги и поднял руку к лицу. На пальцах были следы крови вампира, бывшей в пузырьке… Павел ударил Хлыстом, но Охотник снова уклонился и лизнул пальцы. Михаил обрушил на Охотника лезвие меча, но тот успел подставить свой крестообразный клинок. Кровь подействовала почти мгновенно. Ее было недостаточно, чтобы Алексей поднялся на привычный для него уровень старейшины, но все равно он стал сильнее Павла и Михаила. Прежде чем Михаил успел отступить, острие святого клинка вонзилось ему в живот. И на доли секунды позже Павел налетел на гуля и отбросил его в сторону.
Михаил упал на землю. Из раны на животе вырвался сноп пламени, гуль дернулся и затих. Гули не умирают, как вампиры, в свете святого пламени. В них еще много человеческого, поэтому и погибают они как люди. Сердце Павла превратилось в кусок льда. Холодная ярость на секунду овладела его мозгом и тут же отступила. Горе заняло ее место.
Павел обрушил на Охотника град ударов, Хлыст извивался змеей, сталь летела на Алексея со всех сторон, но он легко отбил все удары и сам перешел в атаку. Павлу пришлось туго. Он лишь возблагодарил Ночь и Прах за то, что клинок Охотника был таким неуклюжим, Хлыст Малкавиана таким легким и быстрым. Это увеличило шансы Истребителя. Это и слишком маленькая доза вампирской крови, принятая Охотником, за что Михаил отдал жизнь. Павел, размахивал рукой, чертя один из самых сложных защитных узоров. Рука чуть не выворачивалась из сустава, мышцы ныли, но Охотник не смог нанести ни одного удара. Правда, Павел понял, что долго он так не протянет. Он ослабил защиту, чем тут же воспользовался Алексей.
В схватке на некоторое время установилось равновесие. Павел несколько раз попал Хлыстом по Охотнику, но каждый раз оружие лишь отскакивало от брони. Внезапно Павел заметил, что Охотник начинает ускоряться еще больше. Какого?..
Какого именно, Павел не успел додумать. Охотник отбил прямой щелчок, пригнулся, уходя от Хвоста Южного Дракона, откатился от Пьяного Молота и вдруг с неимоверной быстротой развернулся, сидя на корточках, и ударил клинком снизу-сбоку вверх. Павел перехватил Хлыстом лезвие, которое оказалось в нескольких сантиметрах от головы. Святая сила просто ослепила его. Павел прищурился и пропустил удар локтем под дых. Дыхание для вампира – не самое важное, но локоть Охотника был покрыт освященным серебряным налокотником. Энергия ударила по Павлу. Кэнреол почувствовал, что на груди расползается пятно ожога. Боль была невыносимой, но Павел не выпустил из петли Хлыста меч Охотника, что спасло ему жизнь. Алексей не смог освободить меч и ударил ногой в лицо. Боевой сапог, покрытый серебряными освященными пластинами, врезался Павлу в челюсть. Святая сила сорвала изрядный кусок кожи со скулы и с подбородка. В последний момент Павел отпустил меч и расслабился. Это помогло ему разорвать дистанцию, хоть и довольно странным способом – удар отшвырнул Павла на несколько метров назад. Перед его глазами закрутилась улица, Охотник и… Лена?
Сестра не убегала, а стояла и следила за поединком хотя что она может разглядеть на такой скорости – размытые, сливающиеся силуэты, бой теней. Но она не убегала, даже не пыталась. Охотник, оказавшийся недалеко от Елены, ухмыльнулся:
– Пусть служащие вампирам и защищающие их умрут вместе с кровососами!
Павел ничего не успел сделать – улица все еще шаталась перед глазами, а регенерация тормозила от обилия святой силы. Он увидел, как Алексей крутанулся на месте, вскидывая клинок. Острие перерезало горло Елены, почти наполовину разрубив шею. Кровь стала медленно выплескиваться из раны, а тело сестры – так же медленно падать. Проклятая сверхскорость! Павел не успел спасти Елену, но он увидит все подробности ее смерти!
Отчаянный, горестный рык сотряс улицу. Павел потерял последние человеческие черты в своем облике. «Что же я лежу?! В бой!»
Павел был на большом расстоянии от Охотника, что позволило ему использовать заклятия. Огненный Коготь, который Павел послал в бой во время винтового подъема с земли, разлетелся на маленькие искры, ударившись о броню Охотника. Но удар не прошел бесследно – Алексей отшатнулся, схватившись за грудь, куда попал заряд. Павел использовал еще несколько зарядов, целясь в незащищенную голову, но Алексей сумел уклониться, покатившись по земле. Вскочив на ноги, Охотник выхватил откуда-то пистолет… нет, автомат «узи». Пули были освященными, но не представляли для Павла особых проблем. Кэнреол шагнул навстречу хаотично летящим пулям (Алексей во время стрельбы выписывал рукой замысловатые зигзаги) и зашагал из стороны в сторону, нагибаясь, разворачиваясь и изгибаясь. От последних пуль Павел ушел длинным прыжком, сокращая дистанцию. Это было необходимо – Охотник пытался достать что-то из-за спины, что-то напоминающее бутыль с плескающейся внутри кровью. Удар! Черт!!!
Алексей легко отразил удар и ухватился за Хлыст. Метал негодующе засветился, но броня, которая была у Алексея даже на руках, выдержала – судя по всему, броня питалась святой силой от странного меча – тот просто ослеплял своей мощью. Прежде чем Павел сумел выдернуть оружие, Алексей дернул сам. В это время Павел еще был в воздухе. Его понесло на Охотника, который стал поднимать меч.
Павел послал импульс в Хлыст, заставив его выпрямиться. Хлыст ударил по мечу и задел Охотника по ногам. Блин, и там у него броня… Павел попытался остановить свой полет, но у него ничего не получилось – Кэнреол налетел прямо на пышущий святой силой кастет на левой руке Охотника. Удар пришелся в живот. Павел не смог сдержать крик или рык, полный боли. В животе пылало пламя, которое Кэнреол смог погасить, только послав на восстановление почти все свои силы. Охотник отбросил Павла от себя, да так, что вампир отлетел к стене дома, ударился о нее спиной и мешком свалился на тротуар. Все сознание Павла занимала одна мысль – БОЛЬНО! Потом появилась еще одна – это конец…