Треньк! Печальный звон оборвавшейся нити жизни заставил его выпрямиться в тревоге.
— Мирра? — позвал он, но не услышал ее дыхания. Но вот ее грудь поднялась, едва видно… Его пальцы стиснули прядь ее волос, он поднял голову и крикнул:
— Я сделаю все, все, что захочешь! Я стану твоим рабом, буду прислуживать тебе, я поклянусь тебе во всем, что угодно. Только помоги ей! Умоляю тебя, Ашрейя, помоги ей!
Он был в отчаянии, он умолял, шептал и кричал, и с каждым мгновением надежда таяла, как дым. Он потеряет ее. Без богини ей не поможет никто, только Ашрейя способна обратить смерть вспять. И Ариан снова и снова звал богиню, требовал и молил ее прийти…
Пока холодные пальцы не коснулись его щеки. Ашрейя нагнулась, ласково улыбнулась. Черное платье струилось за ней тенями, ее глаза лучились нежностью и лаской, отравленной ядом ее победы.
— Вот так бы сразу, мой хороший… Готов ли ты на все ради меня?… — прошептала она. Змеиный шепот заполнил зал, приветствуя богиню.
Черные волосы богини отливали синевой. Алые губы выделялись на мертвенно-бледной коже. Она была так прекрасна, что это отвращало от неё взгляд. Неестественно прекрасная, как бездушное творение тьмы. В ней не было жизни. Ариан коснулся лба Мирры, словно пытался защитить от богини. Ирония судьбы! Единственное, что могло спасти жизнь девушки — сама смерть.
Он ни за что не обратился бы к Ашрее, если бы не Мирра.
— Помоги ей, — выдохнул он и не узнал свой бесцветный голос. — Спаси, хочешь забери мою жизнь. Но спаси ее!
Богиня сузила черные глаза и заинтересованно взглянула на спящую девушку.
— Ее душа покинула тело, — звонко раздался голос отовсюду, усиленный многократно. — Ее связи оборваны. Даже если не дам ей умереть сейчас, она будет блуждать по чужим жизням, а ее собственная жизнь будет затухать. Ты не сможешь ее вернуть…
Она помолчала.
— Но я могу. Чем ты готов расплатиться?
Он ждал этого вопроса.
Он мог вернуть свою семью, дав согласие, о не сделал этого. Мог стать сильнейшим магом столетия, но отказался. За его согласие ему предлагали мир на коленях, но этого было мало.
Согласие — значит подчинение. Вечное и беспрекословное. Что бы ни велела тёмная богиня, он будет связан ее милостью. А она редко требовала добра и всепрощения, используя своих марионеток в своих планах, как используют игрушки.
Он знал. Понимал ставки.
Но на этот раз цена не казалась ему столь великой.
— Все, — выдохнул Ариан. — Я отдам все в обмен на ее жизнь.
Богиня шагнула к нему, рассматривая сквозь прорези в маске. Празднуя. Упиваясь своей победой.
— Свою судьбу?
— Да.
— Свою свободу?
— Да.
— Свою душу?
Ариан поднял голову. Глаза болели от усталости и истощения. От тревоги за Мирру. Легкая пауза прервала его ответ, но он мог быть только одним.
— Да, — выдохнул он бесцветно. Глаза богини довольно сузились, по губам скользнула предвкушающая улыбка. Они оба знали, что так будет. Он не мог отвергать Ашрею вечно. Теперь он понимал, что Мирра дана ему не случайно. Это лишь ниточка, ведущая его в ловушку, но даже если бы мог что-то изменить, он не стал бы.
Он дорожил каждой минутой и каждым мгновением, согретым Миррой, его жизнь словно разделилась надвое. Ведь он не жил раньше. Существование сложно назвать жизнью. Его судьба, удел таких, как он, — вечное одиночество… Он смирился с этим. Мирра стала для него манящей надеждой, сколько бы он ни отдал за нее — все мало.
— Если ты спасешь ее, если она будет в безопасности… если будет жить… я клянусь служить тебе вечно, — твердо сказал он, почувствовав, что богиня ожидает клятвы. Губы Ашреи растянулись в торжествующей улыбке.
— Поднимись, — ласково потребовала богиня.
Тёмный зал был пропитан тенями, незримый ветер завывал под куполом. Здесь заключались сделки, проводились темнейшие ритуалы семейства Де Шаев. Ариан послушался и выпрямился, настороженно следя за Ашреей. Улыбки богини обманчивы. Слова лживы. Он не мог ей доверять — но выбора не было.
— Ты станешь великим, — Ашрея обошла его, ведя рукой по груди, плечам, спине… Она остановилась позади. Привстав, чтобы прошептать ему в ухо. — Ты не пожалеешь…
Ариан задохнулся от резкого удара в спину. Сила богини проникала сквозь него, пронзала насквозь, вырывая крик. Сердце словно прижгли калёным железом, боль была неимоверная! Выгнувшись, Ариан рухнул на колени и выплюнул густой сгусток крови. Перед глазами все плыло, он чувствовал, как внутри бьется его душа, силясь вырваться, преодолеть божественную печать..