— Морт? — переполошилась я, припомнив, за кого могу так переживать.
Но кот, заурчав, ревниво возник передо мной. Он шипел и выгибал спину, скаля клыки на поднявшуюся руку шайна, но тот, будто не замечал, смотрел только на меня.
И что-то было в его взгляде, заставившее меня положить руку на загривок фамильяра. Я зарылась пальцами в пушистую шерстку и тихо шепнула:
— Не надо, Морт, — сказать по правде, вдруг испугалась этого взгляда. Но Ариан, так и не обратив внимания на угрозу тролльского кота, коснулся моей щеки и задержал руку, рассматривая с тяжелой тоской. Я занервничала, кусая губы. — Гретка?
Заворчав, Морт неохотно отошел в сторону и рухнул на край матраса, сверля Ариана взглядом. Тот коротко качнул головой.
— Он в порядке.
— Лион?
— Арестован королём, с ним разберутся отдельно.
Арестован — значит жив. Я прикусила губу и отклонилась в сторону, когда Ариан внезапно подался ближе. Но шайн резко поймал меня, придержав за спину, и рывком притянул к себе. Его взгляд впервые изменился, перестав быть таким отрешенным. Вот теперь лучше узнаю его, опять надо мной смеется! Пусть появившаяся насмешка в его взгляде и разбавлена изрядной долей тоски. Точно кто-то умер!
— Почему моя невеста беспокоится о других мужчинах? — Его пальцы скользнули вдоль выреза, пока еще в невинном жесте. — А не обо мне?
— Вот у Клариссы и спросишь, — нашлась я, слегка нервничая под его взглядом. Помолвка ведь напрочь вылетела из моей головы. Что вчера было? Конечно, поняла, что Ариан меня узнал, и знал, что связывается не с Клариссой, но зачем ему это надо, поняла не очень.
Как ни крути, рано или поздно покину тело Клариссы. Она останется невестой Ариана, судя по проявившемуся браслету, а я упорхну вольной птицей. Или… может, Ариан решил так помолвку сорвать? Вместе со мной, например, и помолвочные браслеты исчезнут.
Я подавила в себе ядовитый голосок ревности и попробовала снова вырваться из хватки шайна, но не преуспела. Его губы коснулись моих в уверенном поцелуе. Поначалу почти невинном, но вот шайн прижал меня теснее, так, что стало трудно дышать, — поцелуй стал яростнее, на грани отчаяния, будто Ариан с трудом сдерживался; вцепилась в него, чтобы не упасть.
Но у шайна было иное мнение. Он надавил на мое плечо, заставляя опрокинуться на подушку. Его ладонь опустилась ниже, ведя дорожку к бедру… эммм? Я попробовала поймать его руку, коснувшуюся голой кожи ноги в опасной близости от подола лазаретной рубашки, и вздрогнула, когда в ответ зубами он прикусил мою нижнюю губу.
Поняла, поняла! Лежу смирно и не пытаюсь встать! Моя ладонь уткнулась в его грудь, только замерла: не понимала, отталкивать его или наоборот. Тем более, что от бедра его рука переместилась выше, зарывшись в мои волосы, а вторая смяла рубашку в районе живота.
Наверное, еще не пришла в себя, раз этот маленький жест вызвал у меня легкую вспышку боли, поднявшуюся выше, к самому сердцу. Дыхание перехватило. Я вздрогнула, придавленная его весом, испытывая ноющее чувство в груди, и только тогда шайн немного отстранился и приподнялся надо мной.
Его взгляд снова придавил тяжестью, только в нем читалось нечто еще. Моргнув, пальцами он провел по моему плечу, там, где был узор браслета, и помолчал.
— В каком бы теле ты ни оказалась, ты будешь отмечена моей невестой, Мирра.
— Что… Что-ооо?! — округлила я глаза.
Мои губы сложились в вопросительную «ооо?» Нет, конечно, знала, что этот мир полон ловушек. Но это что же, помолвочный браслет теперь будет путешествовать со мной из тела в тело? Как метка змеи, по которой меня демоны находили?
И не избавлюсь от нее?
Я что… э-э, всерьез невеста Ариана?! Но ведь толком он даже предложения не делал! Ух, как я зла!
Пылала гневом аж две минуты, а потом получила вспышку боли между лопатками и вконец выдохлась. В конечном итоге, всегда можно разорвать помолвку, так ведь? Это ведь еще не свадьба… сама виновата: надо было лучше про эту помолвку узнать, да не до нее было.
И все же я не удержалась от отчаянного:
— Зачем тебе я в невестах?! — правда, удивительно, он же меня без году неделю знает. Ариан перехватил мою руку и склонился ниже, обездвиживая.
— Как ты думаешь? — тихо спросил он. — Я люблю тебя, Мирра.
Эти тихие три слова… любит? Правда? Я застыла, проглотив возмущения. Этот шайн… Мое сердце подпрыгнуло в груди и быстро заколотилось от волнения. Неужели правда?
Однако что-то было в его голосе, полное грусти, что придавило мою внезапную, неожиданную даже для меня, радость. Будто нечто отравляло его сердце. Мы так недолго знакомы… он говорил, что я дорога ему, но не говорил вот так прямо о чувствах.