Вновь проснувшаяся в теле жажда уже давала о себе знать. Изменения, происходившие в моем теле, а они далеко не закончились с момента моего превращения в вампира, требовали энергии, а она, в свою очередь, поглощали заимствованную мною кровь.
«Дамочка», по меткому выражению Вильгельма, обратила внимание на то, что «благородный сэр» заметил ее и даже шагает в ее сторону. Она облизнулась в предвкушении неплохого заработка и уже собиралась, что-то сказать, когда не сумел-таки справиться с жаждой. Я впился клыками в ее не слишком чистую шею — кровь уличной девки хлынула в мое тело. Вкус у нее был почти отвратительный, но сейчас это было именно то, чего я хотел больше всего.
— Довольно! — осадил меня голос Вильгельма. — Не стоит выпивать все. После набега чимисков нам и так грозит новый налет инквизиторов, лишние жертвы и слухи нам не к чему.
Я безо всякого удовольствия оторвался от девицы, уронив ее на мостовую.
— Идем отсюда, Кристоф, — бросил Вильгельм, — у нас времени только до восхода солнца. А дел по горло. Идем.
Я не оглянулся на лежащую у стены девицу, которая похоже уже начала приходить в себя. Мы подошли к кузнице Велька минут через двадцать, я по совету Вильгельма отступил в тень, чтобы никто не мог увидеть моего лица. Он же скрылся в кузнице, вернулся довольно быстро, таща, как и давешний подмастерье, на одном плече кольчугу, а на другом пояс с мечом, почти таким же как и мой, посеребренный. Этот, конечно же, был самым тривиальным, хотя меня это вполне устраивало.
Облачившись в принесенную им амуницию, я по привычке проверил меч. Оказалось, что он такой же, как предыдущий, с серебряным кантом по краю лезвия.
— Твой оружие было полно света Веры, смертоносного для нас, — ответил на мой вопрошающий взгляд Вильгельм. — А вообще, серебро убивает только прикасаясь к нам напрямую, к телу, как и осина.
Я кивнул его несколько невнятным объяснениям, с силой вдвинув клинок в ножны. Этот звук напомнил мне кое о чем, слишком как-то спокойно было на улицах Кралова. Об этом-то я и спросил у Вильгельма.
— Мне тоже интересно, куда подевались чимиски. Они не кажут носа из своих рудников со времени набега. Непохоже на них. Затевают они что-то, печенкой чую.
Так за разговорами мы добрались до монастыря Петрова холма. Монахи в черных рясах с капюшонами даже не оглянулись на нас, когда мы прошли через все подворье к главному зданию и вошли в него, буквально как к себе домой. Похоже, появление двух вооруженных мужчин не было тут таким уж экстраординарным событием. Лишь один из них проводил нас настороженным взглядом, тогда же у меня возникло странное чувство, что передо мной совсем не человек.
— Верно, — кивнул в ответ на мои невысказанные, но вполне очевидные мысли, Вильгельм. — Это вампир, каппадоцо, видишь какого он роста, не нам с тобой чета, футов семь с лишним, не меньше. Внешний круг стражи, он заметил нас и внизу нас ждет «теплая» встреча. Готовь меч.
— Может, стоило прикончить его? — предположил я, оглядываясь на лжемонаха.
— Бессмысленно, — отмахнулся мой спутник, подтягивая ремни своей бригантине, — он уже передал весть вниз. Он владеет дисциплиной Прорицание, как и большинство каппадоцо, так что связался со стражами внизу.
— Я не идиот, не надо повторять мне все дважды, — не желая того огрызнулся я, однако Вильгельм пропустил эту реплику мимо ушей.
— Это вполне нормально, — сказал он. — Это наша клановая слабость и у молодых вампиров она проявляется гораздо сильнее, с возрастом это пройдет.
— Что это? — не совсем понял я.
— Желание противопоставить себя всему миру, бунтарство, — пояснил он. — Мы, бруджа, легко впадаем в ярость и не приемлем никаких ограничений свободы личности, даже власти глав клана. Это пошло после разрушения Картахена и гибели нашего патриарха Троиля.
Мы спускались по широкой лестнице, рассчитанную на пятерых человек как минимум, я только подумал, что здесь будет очень удобно атаковать нас практически со всех сторон — и тут же мои мысли обрели реальный вид. А именно нас почти мгновенно окружили четверо вампиров — теперь я это чувствовал — со зловещего вида серпами в руках, одеты они были как и монахи, только рясы их отливали серо-стальным. Тело сработало раньше, чем разум успел, хоть что-либо осознать. Я перехватил руку ближайшего ко мне вампира в запястье, выхватил из ножен меч, насаживая на него второго, одновременно, хотя мозг отказывался в это поверить, вывернул захваченную руку, так что хищно изогнутый клинок серпа вошел глубоко в живот каппадоцо. Он взвыл от боли, по телу его начало распространяться зеленое сияние, буквально разлагающее его плоть. Тот, кого я пронзил мечом, уже обратился в прах, и я уже хотел ударить им разлагающегося вампира. Это было излишним. Он также был окончательно мертв, на глазах рассыпаясь. Я развернулся к Вильгельму, но он управился в врагами, кажется, раньше меня и сейчас стоял, стряхивая с рук остатки каппадоцо.