Как и чимиски в ту памятную ночь, мы пробрались незамеченными в монастырский сад, но на сей раз двинулись не к молельне, а к обширной спальне. Однако на полпути, я остановил Вильгельма, взяв за локоть.
— Что еще? — раздраженно поинтересовался тот. Ему, как и мне, пребывание на территории монастыря не приносило никаких радостей, кожу ощутимо кололо и не так, как на солнце, тут одежда не спасала.
— Смотри, в той комнате, где я жил горит свет, — указал я. — Надо проверить, что там.
Заглянув в небольшое окно комнаты, я увидел сестру Анну, стоящую на коленях перед кроватью, до моего обостренного вампирьего слуха донеслись слова прощальной молитвы. И молилась она за упокой моей души. Мне стало не по себе. Зря я сюда пришел!
Я рывком отвернулся от окна и широко зашагал через сад, Вильгельм догнал меня через минуту.
— Так всегда бывает первые годы, — сказал он. — Видеть, что знакомые отпевают тебя заочно, иногда это просто невыносимо.
Я ничего не ответил на его слова, говорить не хотелось, жжение подогревало ярость в моей крови, хотелось кого-нибудь прикончить. Об этом я и не преминул сказать Вильгельму.
— Да ты входишь во вкус, Кристоф, — усмехнулся он. — Пошли искать какого-нибудь отщепенца, по которому никто не заплачет.
В общем, у ворот Высокого замка мы стояли вовремя, оба сытые и довольные не-жизнью. Удачная охота даже на время вытеснила из моих мыслей сестру Анну и заупокойную молитву, что произносила она. Воспоминания о монастыре натолкнули меня на одну мысль.
— Почему в Петровом холме мы и каппадоцо чувствовали себя вполне комфортно? — спросил я. — Это же монастырь, такой же как святого Каберника.
— В Петровом холме долго вел свои эксперименты Меркурио, — ответил Вильгельм, — и вообще, долгое присутствие нас в любом святом месте постепенно развеивает его ауру.
— Довольно лекций, — выступила из тьмы Екатерина, — князь ждет нас ровно в полночь.
Вслед за ней к нам подошел Костас. Все вместе мы двинулись к Высокому замку. Стража в воротах, все те же рыцари Иоанна, не обратили никакого внимания на ночных визитеров, мы прошли внутренний двор и свернули в сторону от главного входа. Это не было дверью для слуг — слишком уж богато была она украшена, да и не делают двери для слуг из карайского дуба. Мы отворили ее, прошли по длинному коридору, где в каждой нише стояли вампиры также в коттах с эмблемой рыцарей Иоанна, но вооруженные не в пример лучше своих соратников-людей. Он закончился ее одной дверью, украшенной еще богаче первой, за ней скрывался большой зал, в дальнем конце которого стоял каменный трон с высокой спинкой. На нем устроился высокий вампир, закованный в золотые доспехи неизвестной мне работы, от него так и веяло древностью и силой, ничего схожего я не ощущал даже в присутствии Екатерины.
— Как всегда пунктуальны, бруджа, — произнес он глубоким низким голосом. — Приветствую вас.
— Выражаю наше почтение, князь Конрад, — ответила Екатерина, не делая никаких формальных жестов, вроде реверансов, поклонов или же падений ниц. — Мы явились по твоему зову.
— Я хотел бы знать, что вы затеваете в отношении тзимицу, — сказал князь. — Это может уронить тень на всех нас.
— Не понимаю, о чем вы, князь. — Екатерина была сама невозмутимость.
— Не хочешь не говори, — легко махнул рукой вентру, — тзимицу не поддержали Маскарад и все действия в отношении их не противоречат Шести Традициям. Однако не забывайте об осторожности.
— Вы желали видеть нас только по этому поводу? — поняв, что продолжения фразы не будет, поинтересовалась Екатерина.
— Не только и не столько. — Я пытался понять на каком именно языке говорит князь, но пока не мог. — У меня есть сильные и, главное, обоснованные подозрения, что тремере проводят какие-то опыты, противоречащие Шестой традиции. Они имели дела с погруженным в бессрочный торпор Меркурио из клана Каппадоцо, о чем сообщили мне именно вы, бруджа. На основании этого факта я решил провести тщательное и детальное расследование всех обстоятельств данного дела. Однако убежище тремере защищено человеческой магией, более того, ее клириканской разновидностью, которую люди ошибочно приписывают своему новому божеству, — меня слегка корежило пренебрежение, с которым князь говорил о Господе, хотя он, наверное, жил еще в те времена, когда Вера не имела такого распространения в нашем мире, — что также наводит на определенные размышления. Ни один из нас не может проникнуть на нижние ярусы убежища тремере, расположенные точно под Краловским собором. Он охраняется артефактом Дланью Святого, которая не дает никому из нас и близко подойти к убежищу.