Глава 7
В себя привело ощущение того, что наступила ночь и почти полное отсутствие крови. Если я не напьюсь в ближайшие несколько часов, то зверь возьмет надо мной верх, а после я и вовсе впаду в торпор. Я поднялся с холодного пола нашей темницы, куда, как я смутно помню, притащили нас розенкрейцеры, огляделся. Стандартный каменный мешок, рассчитанный на двоих человек, вот только нас тут сидело трое и Квентин вполне может сойти за двух, так что было довольно тесно.
— Жив, Кристоф? — спросил Вильгельм, судя по его виду он также страдал от недостатка крови. — Основательно нас приложили.
— Тремер, — буркнул сидящий у небольшого оконца Квентин. — Я их магию за милю чую. Орси в союзе с ними, зубами клянусь.
— Крови наскребем? — поинтересовался я. — У меня полувыпущены Дикие когти, — пояснил я, — совсем немного надо — и мы свободны.
— Очень немного есть, — сказал Вильгельм, подходя, — иначе я вовсе в торпор свалюсь.
— Я тоже могу парой капель поделиться. — Квентин закатал рукав плотной куртки, которую не сорвали с него вместе с доспехами.
Я приложился поочередно к запястьям своих спутников и друзей — а кто же еще поделиться своей едва ли не последней кровью, как не настоящие друзья — и выпустил Дикие когти до конца. Крови хватило лишь на один короткий взмах, но его вполне хватило — прутья решетки со звоном разлетелись в стороны. На звук в помещение ворвались двое стражей из числа ландскнехтов. Зря они так поторопились!
Звери в нас, лишенные крови, очень быстро взяли верх над нашим рассудком. Дикие когти рванули горло ближайшего — следом я впился в горло несчастного. Перекинувшийся в волка Квентин повалил второго и теперь вытянутыми челюстями рвал ему шею и кожаный горжет не стал им помехой. А вот Вильгельму свежей крови не досталось — я краем глаза углядел его размытый силуэт, он использовал Быстроту, как и всякий вампир, подчиненный зверем, теперь он будет носиться по тюрьме розенкрейцеров в поисках жертвы. Но как бы в этом случае нам самим жертвами не стать — стоит врагу прознать, что мы свободны и на нас обрушится вся мощь ордена Матери Милосердия.
Придя в себя и накормив зверя, мы с Квентином поспешили за Вильгельмом. Я не забыл прихватить мощный боевой молот на длинной ручке одного из ландскнехтов. Моего родича мы нашли буквально в следующем же помещении — таком же коридоре с камерами по обеим стенам. Он дрался сразу с четырьмя ландскнехтами, вернее он пил кровь одного из них, а еще трое замерли в нескольких шагах, разинув рты уставившись на это зрелище. Для смертных оно, действительно, выглядело несколько… страшновато. Не потрудившийся сменить облик на человеческий Квентин рывком повалил ближайшего к нему ландскнехта — и вновь впился в горло, похоже, такому гиганту, как он требовалось куда больше крови, нежели мне или Вильгельму. Двое других оторвались от все еще насыщающегося родственника, потянулись за мечами. Первого я сбил ударом снизу вверх, обратной стороной молота, имеющей форму длинного шипа. Второй даже меч успел выхватить, но тут голова его откинулась назад — в шею впились клыки Вильгельма. Я присел и стер с шипа кровь ландскнехта его белым плащом. К сожалению, он уже умер и пить его кровь было слишком опасно.
Мы двинулись дальше минут через пять, когда мои спутники окончательно насытились. Мы подобрали их оружие и кое-что из подошедшего снаряжения, хотя полностью отдавали себе отчет — вырваться из обители розенкрейцеров нам навряд ли удастся. А если и улыбнется нам удача, то из Хоффа придется уносить ноги и как можно скорее. Мы уже нажили себе весьма и весьма могущественных врагов.
Это напомнило мне одно сражение с фиарийцами, в котором мне пришлось участвовать. Не мелкая пограничная стычка, а настоящая битва по всем правилам. Все что я запомнил из нее — постоянная, непрекращающаяся ни на мгновение рубка, боль, усталость и кровь, кровь, кровь… Примерно так же все обстояло и на сей раз. Мы прорубались через плотные ряды сначала ландскнехтов, а когда покинули тюрьму и вышли непосредственно в обитель, то и полубратьев с полноправными розенкрейцерами. Единственным нашим спасением была скорость, пока нам не успевали организовать толковой обороны, не завалили дорогу баррикадой, за которой укрылись бы арбалетчики, мы могли прорываться, но как долго продлиться первоначальный шок от нашего появления… Об этом лучше и не думать.