— Что ты хотел от меня, сын мой? — усталым голосом спросил он у меня, он пришел после долгой службы в храме.
— Я тут подумал, — я сел на постели, мое состояние позволяло это, — что все же сумею прорваться вниз, в рудник. Ночью, — уточнил я, — когда твари выйдут в город на охоту. — Лицо епископа заметно потемнело и я поспешил продолжить. — В руднике их будет меньше чем днем и у меня будет шанс.
— Очень малый, — решительно заявил отец Венцеслав, — мизерный. Скорее всего, ты просто пополнишь список жертв вампиров. Ты больше поможешь Кралову, если станешь вместе с рыцарями Иоанна патрулировать улицы. Они все неплохие солдаты, но их предводители предпочитают сидеть в Высоком замке и не высовывают оттуда носа по ночам. Вот если у них появиться толковый командир здесь, тогда потери среди мирного населения сократились бы.
И все-таки военного слышно всегда, по одним словам. «Потери», «мирное население» — слова рыцаря, но не клирика.
— Вы боретесь с последствиями, — возразил я, — а надо вырвать корень, только так Кралов сможет избавиться от кровавой напасти.
— Вижу, переубедить тебя не выйдет, — вздохнул отец Венцеслав, — остается только помочь. У нас остались некоторые вещи инквизиторов, приезжавших в Кралов. Несколько бутылей со святой водой из Феррары, заговоренное оружие и доспехи, вот только не помогло это им.
— Не в них дело, — отмахнулся я, — они все же клирики, а я — воин.
— Этих клириков с рождения натаскивали на нечисть, вроде вампиров, а ты с ними, не обиду будет сказано, дел никогда не имел. Но отговаривать тебя больше не стану, принимай решение сам, сын мой, и да прибудет с тобой Господь.
Я уже мысленно начал готовиться к этому нелегкому делу, а вскоре после разговора начал вставать и тренироваться с мечом в достаточно просторной второй комнате моего временного жилища. Пол и стены ее все еще хранили следы мерзкой крови монстра, как сказала мне сестра Анна, ее так и не сумели отмыть, как не старались. К слову, именно со стороны тихой монашки я встретил самое яростное сопротивление.
— Это просто безумие, сэр Кристоф, — говорила она, — там в этих рудниках сгинули не только инквизиторы, наши и салентинские, но и рыцари Иоанна. Сам сэр Мечислав — первый рыцарь Кралова и всей Богемии. Он отправился туда со своим оруженосцем — и не вернулся. Не делайте этого, сэр Кристоф, вы…
Я аккуратно положил ей ладонь на губы.
— Не говори больше ни слова, сестра, — произнес я почти шепотом, — ни слова. Оно может стать дурным знамением.
— Это суеверие, — прервал наш только начавшийся разговор отец Венцеслав, — недостойное истинного рыцаря Замка.
Мы отошли друг от друга, сестра Анна слегка покраснела. Епископ усмехнулся.
— Я, вообще-то, пришел, чтобы сказать тебе, сэр Кристоф, что передал доспехи инквизиторов нашему кузнецу, Вельку, чтобы он переделал их под тебя. Так что тебе надо тоже зайти к нему, чтобы он снял мерки для перековки. Да и пора бы выйти из четырех стен, сэр Кристоф, на свежем воздухе твое выздоровление пойдет куда быстрее.
— Только сначала я принесу сэру Кристофу теплую одежду, — тихо, но удивительно твердо произнесла сестра Анна, — не хватало еще застудить его раны.
Епископ только кивнул.
Если быть до конца частным с самим собой, а таковым я стараюсь быть всегда, то кроме теплого плаща и широкого куска шкуры с мехом поверх перевязки, аккуратного намотанного сестрой Анной, мне очень пригодился бы проводник по узким и кривым улочкам Кралова. Я заблудился в их лабиринте через пять минут, а спрашивать дорогу у местных было практически бесполезно — по-богемски я не говорил, с отцом Венцеславом и сестрой Анной я общался на энеанском, в том же, что обыватели Кралова говорят на этом древнем языке я сильно сомневался.
Через полчаса бесплодных поисков я почти отчаялся найти кузницу, но тут услышал характерный звон металла о металл, а к обычным городским запахам прибавилась вонь угля. Двинувшись на звук и на запах, я наткнулся на полностью каменный дом, притулившийся у самой стены, над дверью его мерно раскачивалась на несильном ветру вывеска с надписью на богемском и выцветшей картинкой с молотом и наковальней. Не понял бы только слепец, ну или полный идиот.
Я открыл дверь и меня тотчас же окутал «аромат» кузни и непередаваемый словами жар. У горна замер громадный мужчина в кожаном фартуке, услышав стук двери, он повернулся в мою сторону, сделал знак подмастерью продолжать работу, он двинулся ко мне.
— Так ты и есть тот самый замковик, — сказал он мне, — что сражался с мегберрансскими еретиками. Славный мастер плел твою кольчугу — я халинские конные арбалеты знаю, тебе болт с трех шагов всадили, так ведь?