Ему удалось, наконец, вырваться из круга жестоких весельчаков. Но водяная нимфа куда-то бесследно исчезла. Он рыскал по всем залам, как зверь, прошмыгивая между танцующими парами, протискиваясь в каждую группу масок, но нигде ее не было. Измученный, в конец уставший старик, потеряв надежду найти ее, уже хотел ехать домой -- и вдруг, увидел ее.
Она сидела в том углу, откуда раньше наблюдал он за ней, сидела одна за пальмой, и когда он подошел к ней -- устало подняла глаза и встала, чтобы уйти. Он схватил ее за руку и гневно прошептал:
-- Поедем сейчас домой...
Она удивленно посмотрела на него и выдернула руку.
Ах, да! Эта маска, которая закрывает его лицо!.. Графиня не узнала его. Он уже поднял руку, чтобы сорвать эту ужасную, душившую его маску -- но сзади него вдруг зазвенели шпоры. Гвардейский офицер взял нимфу об руку, и они тотчас же скрылись, смешавшись с толпой.
Граф метнулся в ту сторону и побежал, но толпа чертенят снова заметила его и помчалась за ним. Вот, он в раздевальной, около водяной нимфы. Он настиг ее и хватает за руку,
-- Я -- граф... -- шепчет он ей на ухо...
Она как будто не слышит его, с негодованием отдергивает руку и отвечает гневным шепотом:
-- Отстань, несносная противная маска! Что тебе нужно от меня!..
И обращается к офицеру, смеясь:
-- Посмотри, какая глупая маска!..
Офицер то же смеется, берет его за руку, отводит в сторону и строго говорит ему:
-- Не приставай, иначе плохо будет...
-- Я -- муж ее! -- хочет крикнуть старик: -- я граф Закржевский!..
Но язык его прилип к небу, и руки не подымаются, чтоб сорвать маску. Он не может это сделать, потому что на него смотрит целая орава чертенят, потому что это опозорит его родовитое имя, дав неистощимую тему для сплетен и пересудов. И если втайне он уже опозорен, то пусть хоть он один знает это, пусть эта маска, которая душит его и жжет, как огнем, его лицо, сохранит эту тайну. Пусть смеются теперь над его маской, но лицо его будет скрыто от насмешек и издевательств...
Граф не заметил, как уехала водяная нимфа. Чертенята снова увлекли его в зал и там, окружив его тесным кольцом, завертелись вокруг него в бешеной пляске. Он стоял, теребил в руках перчатки, и уже не пытался бежать, а только ежился от ревматической боли в спине, горбился и кашлял. Его глупая маска смеялась, а его лицо под ней плакало. Все видели смех его маски, и никто не видел его слез. Петушиные перья смешно прыгали над его головой -- и все смеялись...
* * *
Вернувшись домой, граф, не снимая маски, прошел на половину жены. Она была уже дома и, казалось, глубоко спала, закинув голые руки за голову. Около кровати, на креслах, лежало платье, сброшенное ею перед сном. Это было обыкновенное белое бальное платье. Тут же, на столике, лежала черная полумаска. Граф был в большом недоумении. Кто же та, в платье водяной нимфы и в белой маске? Неужели он ошибся?..
Графиня во сне тихо улыбалась...
----------------------------------------------------
Впервые: журнал "Пробуждение", No 10, 1909 г.
Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.