Катастрофа уничтожила большую часть людей, а те, кто уцелел, понемногу превратился в…
— Как думаете, Владимир Петрович, — тихо спросил цесаревич. — Все эти Упыри — они ведь когда-то были?..
— Не знаю, — буркнул я. — И, признаться, предпочитаю не думать об этом вовсе.
На этом разговор, в общем, и закончился. Мы неторопливо шагали через нутро мертвого дома, каждый погрузившись в собственные раздумья. Не знаю, о чем именно думал цесаревич, но сам я вдруг поймал себя на мысли, что если не поддерживаю решения его величества императора, то по меньшей мере понимаю. В самом деле — узнать, что где-то рядом существует точно такой же мир, только мертвый и захваченный растительностью и плотоядными чудовищами…
Подобным уж точно не стоит делиться ни с рядовыми гражданами, ни уж тем более с власть имущими. Кто-то непременно попробует использовать знание в своих интересах, а кто-то и вовсе увидит в чужом мире будущее собственное. Суровое, беспощадное и неотвратимое.
А может, так оно и есть. Этот Петербург слишком сильно пострадал и успел так зарасти зеленой дрянью, что я до сих пор не смог определить эпоху даже приблизительно. История человечества, особенно если она в этом мире изрядно отличалась от известной… от двух мне известных, могла остановиться и в конце девятнадцатого века, и чуть ли не в начале двадцать первого.
И вряд ли хоть кто-то, не оснащенный целым арсеналом научного оборудования, сумел определить бы, сколько с тех пор прошло лет. Конечно, дома вокруг не разрушились в одночасье, но нашествие крупнокалиберной нечисти и избыток чужеродной энергии вполне могли ускорить процесс. И то, что в обычных условиях заняло бы десятки и сотни лет, здесь уложилось…
В пятилетку? В год? Или вообще в пару-тройку месяцев, если из какого-нибудь местного Прорыва в сотню-другую километров до сих пор вовсю лезет агрессивная фауна и зубастые гости?
— Должен сказать, мне здесь не слишком-то нравится, — проворчал цесаревич. — Вы сможете открыть еще один Прорыв?.. Хотя бы попробовать?
— Чуть позже — вероятно. — Я пожал плечами. — Но, пожалуй, не буду. Слишком большой риск.
— Больше, чем оставаться здесь?
— Как ни странно — да. — Я осторожно пригнулся, высматривая проем впереди, и шагнул на лестницу. — Должен признаться: в том, что я смог привести нас сюда, куда больше случайности, чем моего умения. И обратный путь закрыт… пока что.
— Почему, Владимир Петрович? — Цесаревич недовольно поморщился. — Вашему Таланту нужен отдых?
— В том числе, — отозвался я. — В этом мире слишком много энергии. Она сама пробивает границу там, где ей угодно, но регулировать процесс я не смогу — нас просто придавит потоком. Как в системе ниппель: туда дуй, а обратно…
Я выжидательно смолк, но его высочество никак не отреагировал на неуклюжий каламбур. Конечно же, и в его родном мире, и в моем в тысяча девятьсот девятом уже лет двадцать как пользовались клапаном системы Джона Данлопа, но поговорка про него, видимо, появится позже, примерно в советское время.
Да и означать будет, в общем-то, кое-что совсем другое.
— К тому же сам ритуал слишком опасен, — продолжил я. — Даже там, откуда мы свалились. А здесь нас и вовсе может разорвать на части.
— Вот как? — Цесаревич мрачно усмехнулся. — А я как раз хотел поинтересоваться, откуда у вас такие познания во всем этом.
— Лучше не стоит, — вздохнул я, спускаясь по ступенькам. — Ваше высочество будете разочарованы. Возможно, я смогу доработать процесс и сделать его безопаснее, но на это уйдет слишком много времени. И лучше заниматься таким где-нибудь в другом месте.
— Полностью согласен, — буркнул цесаревич, — полностью. Но что мы, в таком случае, будет делать теперь?
— Как я уже говорил — сейчас лучше осмотреться на местности. — Я выглянул за угол и скользнул наискосок через помещение, чтобы поскорее снова оказаться в тени. — И при этом желательно не угодить на ужин к Упырям. Если повезет — отыщем Прорыв и вернемся домой.
— Вы хотите выйти на улицу? — Цесаревич чуть втянул голову в плечи. — Туда, где летает эта тварь?
— Не имею ни малейшего желания, — вздохнул я. — Но раз уж снаружи сейчас нет зубастых — этим определенно стоит воспользоваться.
Глава 4
Снаружи дивный новый мир показался еще менее приятным и гостеприимным, чем из окна. Все тот же туман, все те же развалины и тусклая зелень, затянувшая все вокруг, кроме асфальта — видимо, к совсем уж безжизненной ровной поверхности было непросто цепляться даже ей. Из хоть каких-то плюсов я отметил разве что слегка расступившийся туман и временное отсутствие Упырей. Зубастые разбежались от грозного трубного гласа местного летучего владыки, но вряд ли надолго.