– Он сбежал не случайно, дорогая, – сказал Квентин, достал из кармана складной ножичек и принялся подравнивать ногти с таким видом, будто ничто больше его не интересовало. – Очевидно, ему кто-то помогал. Во всяком случае, священник, который исповедовал его перед казнью, тоже исчез.
Гонория вскочила с кровати и в волнении заметалась по комнате.
– А что же стражники?
– Погнались за ним, но потом потеряли.
– Да?! – Женщина резко остановилась перед любовником и, воткнув указательный палец ему в грудь, спросила: – А ты где был?
– О Боже, когда ты злишься, ты обворожительна! – Квентин привлек виконтессу к себе и приник к ее губам в долгом, страстном поцелуе. В ответ она, как делала это всегда, обвила его шею руками. После таких объятий, а особенно после любовных игр, у него всегда оставались царапины, которые он потом с гордостью показывал друзьям. Но в этот раз поцелуй не стал прелюдией к чему-то большему. Гонория отстранилась и пристально посмотрела ему в глаза.
– Ты от меня легко не избавишься. Уж не хочешь ли ты сказать, что не сделал ничего?
– Ну, конечно, Нет, дорогая, – Квентин взял ее руки и прижал их к своей груди. Теперь настало время успокоить виконтессу. – Вудли ушел из Лондона с какой-то женщиной. Я пока не знаю, кто она, возможно, тоже комедиантка. Они миновали Вестминстерский мост, – я сам их там видел, правда, не узнал сразу, – и направились на восток. Сегодня я послал за ними погоню – людей с собаками. Мы нашли место их ночлега, они устроили его возле Шутерз-Хилла.
– И?
Дальше Квентин предпочел бы не рассказывать:
– Они ускользнули.
Гонория снова его удивила. Она не взорвалась, не стала кричать, а лишь посмотрела на него прищуренными глазами.
– Знаешь, Квентин, порой я начинаю задумываться, а какая мне от тебя польза?
Он постарался строго посмотреть ей в глаза.
– Мне кажется, ты и сама это хорошо знаешь.
– Ты об этом? – Ее рука метнулась к его паху. Увидев, как вздрогнул любовник, женщина засмеялась. – Не заблуждайся, Квентин, любой мужчина может мне дать такую игрушку, так что не думай, будто ты представляешь для меня какую-либо ценность.
– Если не считать, что я точно знаю, что произошло в Кентербери.
– Так же как и я, дорогой. – Женщина резко развернулась так, что одеяние обвилось вокруг ее стройных ног, а копна пышных волос рассыпалась по плечам. – Я тоже знаю о том, что там случилось, но не надо меня этим шантажировать, Квентин. Все, что мне потребуется, это пойти в магистратуру и дать им показания против тебя.
– И оказаться замешанной во всю эту историю? – Квентин лениво небрежно усмехнулся, пытаясь скрыть панический, леденящий ужас, который вызвали у него последние слова любовницы. – Не думаю, дорогая, что тебе это нужно.
Она снова холодно посмотрела на него.
– Но я была у себя во дворце, Квентин. И виконт тоже был дома. Как ты думаешь, кто тебе поверит?
Мужчина, по-прежнему стоявший, скрестив руки на груди, отвел глаза, отчаянно пытаясь найти подходящие на данный момент слова. Именно Гонория разработала весь этот план, именно она имела причины запустить его в действие. Однако он, и никто другой, взял на себя самую рискованную часть этого плана. Он организовал все так, как оно произошло, он подкупал наемных убийц, свидетелей, стражников и чиновников. Именно его лицо все они запомнили, и именно ему придется отвечать, если станет, известна правда об этой истории. Хотя у него имеется один очень веский аргумент.
Квентин бросил взгляд на виконтессу и заметил, что она смотрит на него с насмешкой и плохо скрываемым торжеством. Это настолько разозлило его, что он с трудом сдержался, чтобы не выплеснуть ей в лицо то, что вполне могло бы смешать ее с грязью, но в последний момент удержался. Он сделает это позже, такой информацией разбрасываться не стоит.
– Ну что ж, – наконец произнес он. – Похоже, нам не обойтись друг без друга. Ты можешь многое сделать для меня, а я – для тебя, дорогая.
Гонория, прищурившись, посмотрела на него и не удержалась от язвительной реплики:
– Все, что ты для меня пока сделал, так это позволил актеришке улизнуть невредимым.
– Ненадолго, любовь моя, ненадолго. Я разыщу его. – Квентин выпрямился и медленно двинулся к женщине. – А когда я найду его, я о нем позабочусь, ради твоего спокойствия. Это я обещаю.
– Но ты не выполнил уже одно свое обещание, Квентин.
– Разве? – Теперь он стоял прямо перед виконтессой. Положив ладони ей на плечи, он нежно провел пальцами по ее бархатной коже, прикоснулся к женскому подбородку. – К кому, кроме меня, ты можешь обратиться, любовь моя? Кому еще ты сможешь так доверять и не бояться, что твои тайны станут, известны посторонним? Я нужен тебе.
В глазах Гонории еще мерцала угроза.
– Мы с тобой в одной лодке, любимая.
– В следующий раз не расстраивай меня, Квентин, – тихонько мурлыкнула она и обвила руками его шею. – Я хочу, чтобы актеришка умер.
– Его поймают и повесят, обещаю тебе. Женщина резко рассмеялась:
– Мне нравится, когда ты так говоришь! – В следующее мгновение она прижалась к нему всем телом и впилась в его губы своими.
«Неплохо, – подумал Квентин, целуя виконтессу, – тигрица приручена» Он подхватил виконтессу на руки и понес к кровати. Там, наконец, оторвавшись от женских губ, он повалил любовницу на мягкую перину, упал на нее сверху, одной рукой начал торопливо задирать на ней пеньюар, а другой резко раздвинул ей ноги широко в стороны, спеша закрепить примирение привычным способом. Эта аристократка вновь принадлежит только ему, и только он обладает подлинной властью над ее телом; Чувствуя, как при первых его движениях женские пальцы с силой впились ему в спину, Квентин вновь подумал: действительно неплохо.
ГЛАВА 6
Казалось, эта ночь никогда не кончится. Бланш тащилась, едва переставляя ноги, вслед за Саймоном, не совсем понимая, где она находится и что она делает. Скажи ей кто-нибудь пару дней назад, что она будет путешествовать по дорогам Англии в компании с бродячим актером, который к тому же является беглым преступником, Бланш засмеялась бы этому человеку в лицо. Ее ожидала впереди размеренная и, в общем-то, скучная жизнь, когда другие люди распоряжались бы ее временем, указывали бы ей, как жить и что делать. И вот все изменилось в одночасье. Правда, в действительности приключения, оказывается, доставляют значительно больше неудобств, чем она думала.
– Скоро придем, – сказал Саймон, и это были едва ли не первые слова, которые он произнес за целый день.
Он сегодня у них выдался тяжелым, как, впрочем, и вчерашний. Теперь беглецы пробирались вдоль дороги, через кусты и густые заросли, изредка бросая взгляды на красивый дом, возвышавшийся на холме неподалеку. Башенки, украшавшие фасад здания, живописно выделялись на фоне голубого неба. А чуть подальше неторопливо катила свои воды Темза. При малейших признаках погони Бланш и Саймон скрывались в придорожных зарослях и упорно шли вперед, стараясь не обращать внимания на ссадины и царапины, которыми их награждали колючие ветви. Бланш неплохо разбиралась в растениях, а Саймон, как, оказалось, очень умело лазал по чужим амбарам, поэтому они не голодали. Но пищи этой было явно недостаточно. Теперь все шло к тому, что им придется провести еще одну ночь под открытым небом, – мысль об этом приводила девушку в ужас. Порой у нее появлялось желание бросить все, возвратиться в Лондон, и будь что будет! Но она тут же понимала, что это невозможно. Слишком поздно.
– Ты знаешь, где мы находимся? – спросила Бланш, задыхаясь от долгой ходьбы.
– Да. – Саймон, в отличие от нее, похоже, не чувствовал усталости. – Я думаю, мы где-то недалеко от Дартфорда. Изредка мы ходили по этой дороге, но обычно старались в Кент не забредать. Однако, если я прав… Ты веришь мне?