– Нет, – пискнула она.
Саймон посмотрел на лежащую девушку. Ее волосы снова были убраны под шапочку; из-под нее выбивалось только несколько прядей. Заметнее всего теперь были глаза Бланш, огромные и бездонные, как море.
– Ты знала, что мы будем спать в одной комнате?
– Да.
– Ну, тогда ладно, – он встал с кровати и начал стаскивать рубаху.
Бланш тут же натянула одеяло повыше, вцепилась в него и быстро, испуганно проговорила:
– Но, ведь вы… мы не будем, конечно, спать в одной кровати!
Саймон, вздохнув, опустил руки.
– Ну конечно, нет, принцесса. – Теперь если он и говорил с насмешкой, то насмехался он больше над собой. – Даже не сомневайтесь, разве я мог бы себе позволить?
– Вы законченный негодяй!
– Вы меня оскорбляете. – Он только развел руками. – И это в тот момент, когда я пытаюсь, вести себя, как подобает.
– Прошу меня извинить.
Вместо ответа Саймон промычал нечто невразумительное и вновь принялся, было стягивать рубашку, но опять замер, услышав голос Бланш.
– Пожалуйста, не снимайте рубашку.
– Но, Бланш…
– Пожалуйста!
– А, черт! – Он остановился. Наступила ночь, и оба они слишком устали, так что у Саймона просто не осталось сил на препирательства. – По крайней мере, вы позволите мне взять подушку?
Девушка стремительно высунула руку из-под одеяла, подала ему просимое, но вид обнаженной девичьей руки, бледной и нежной, заставил его сердце сладко забиться. Интересно, против воли подумал он, что на ней надето там, под покрывалом?
– Спасибо большое! – неожиданно для себя поблагодарил он, чувствуя, как по всему телу разливается горячая волна. – А одеяло?
– Возьмите в комоде.
– Ага, – Саймон выдвинул нижний ящик дубового комода, достал большое ватное одеяло, расстелил его на полу, лег на одну половину, накрывшись другой, и с наслаждением пробормотал:
– Ах, как хорошо! Я уже и мечтать не мог об этом. Спокойной ночи, принцесса.
С этими словами он задул светильник, и крохотная комната погрузилась в темноту.
– Спокойной ночи, – ответила Бланш и без сил откинулась на подушку. Матрас казался жестким и издавал запах перепревшей травы, ноги болели от усталости, а в горле пересохло, но девушка не обращала внимания на все эти неудобства, вновь и вновь вспоминая события минувшего дня. Сон не шел к Бланш. От нее не ускользнуло, как смотрел на нее хозяин гостиницы. Разглядела она и ту гримасу, с которой Саймон укладывался на пол. Вообще, все это время он вел себя на редкость деликатно, а ведь нога у него, наверняка, еще болит.
– Саймон! – наконец не выдержав, окликнула она. В ответ – молчание. Затем раздался его глухой голос:
– Что?
– Как ты думаешь, мы можем доверять мистеру Портеру?
Он помолчал, Бланш услышала только, как зашуршало одеяло.
– Спи, принцесса, и не думай об этом.
– Ты его хорошо знаешь?
– Достаточно, чтобы быть уверенным, что он не выдаст своего товарища по сцене.
– Но он больше не актер.
– Спи, Бланш. – Одеяло снова зашуршало. – Завтра день будет не легче, чем сегодня.
– Хорошо, – она повернулась на бок и попыталась разглядеть в темноте лицо Саймона, но в комнате царила почти непроглядная тьма. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
С пола послышался тяжелый вздох мужчины, и девушке внезапно стало нестерпимо жалко его.
– Саймон, нога болит?
– Нет! – простонал он. – Спи, Бланш. Но ей никак не спалось.
– Может быть, тебе будет удобнее на кровати? Не в том смысле, чтобы спать вдвоем, – торопливо прибавила она, сама, пугаясь того, что предлагает. – Я лягу на полу.
– Слушай, если я соглашусь, ты, наконец, замолчишь?
– Да.
Вслед за этим послышался скрип половиц, а потом, неожиданно, стон Саймона. Спустя еще мгновение он грузно опустился рядом с девушкой на матрас, и ей на плечо легла его тяжелая рука.
– Ну, так лучше, принцесса? – Даже в полной темноте Бланш чувствовала, что он улыбается.
– Нет! – возмутилась она, толкая его в плечо. – Я пошевелиться не могу, ты… ты – медведь неуклюжий. Слезь с меня сейчас же! Ты ведь тяжелый!
– Вот это да! Подобных жалоб я не слышал ни от одной своей подружки.
– Ах ты! – Наконец Бланш удалось спихнуть мужскую руку и сесть на кровати. Она оказалась зажатой в ловушке между ним и стеной. Теперь, чтобы слезть с кровати, ей пришлось бы перебираться через Саймона. Одна мысль об этом привела ее в ужас.
– Господи, зачем я только предложила! – воскликнула она.
– И действительно, зачем, принцесса? – он понизил голос – Конечно же, не потому, что пожелали меня?
Неожиданно для себя Бланш расхохоталась. Она не ходила на всяческие мелодрамы, но Саймон сейчас говорил точно так, как, по ее представлению, должен был говорить герой любовник.
Он немного отодвинулся, и девушка вздохнула с облегчением.
– Я не дотронусь до тебя, принцесса. Слово даю.
– Ну, конечно, слово висельника!
– М-да, – Саймон немного помолчал, а потом зевнул… – Здесь и, правда, удобнее, чем на полу.
– Угу, – согласилась она, – или чем на голой земле.
Он тихо засмеялся:
– Ты прирожденная актриса, Бланш.
После этих слов прошло еще несколько секунд, и девушка услышала размеренное сонное дыхание мужчины.
Через несколько мгновений Бланш уже спала.
Ей приснился сон, такой сладкий, такой восхитительно светлый! Один из тех, что изредка снились ей, когда она уже стала взрослой. Она стоит на пороге собственного красивого дома, а рядом стоит мужчина и нежно обнимает ее. Черты его лица Бланш не может разглядеть, но знает, что он любит ее, а она любит его. Это ее муж. Вокруг бегают их дети, множество детей – сыновья и дочери. Это ее семья. Радость переполняет душу Бланш. Чего еще можно желать? У нее наконец-то есть все, что надо женщине, – дети, о которых нужно заботиться, и мужчина, который никогда не покинет ее, любит и заботится о ней.
Как странно, мужчина кладет руку на грудь Бланш и нежно поглаживает. Этого никогда прежде не случалось в ее снах! Нужно немедленно проснуться! Но до чего же не хочется этого делать! Его пальцы прикасаются к ее соску, сначала к одному, потом к другому, и Бланш чувствует, как ее окатывает волна наслаждения. Она тут же поворачивается к мужу, но он… исчезает! Этого тоже не было в ее сновидениях, но чувства одиночества не появилось. Казалось, что ее муж по-прежнему рядом, только невидим. И в эту секунду Бланш поняла, что уже не спит. Вначале она с трудом сообразила, почему лежит в кромешной темноте, когда только что вокруг сияло ослепительно яркое солнце. Потом, догадавшись, что это был только сон, попыталась понять, почему же она до сих пор чувствует у себя на груди тяжелую мужскую ладонь.
В следующее мгновение ее словно кто-то толкнул, и девушка мгновенно проснулась, разом вспомнив, и где она находится, и кто лежит рядом.
– Саймон! – вскрикнула она и попыталась отодвинуться, но его другая рука только крепче прижала ее к широкой мужской груди.
– Ой, отпусти меня!
В этот момент мужчина вздохнул и, никак не реагируя на ее протесты, подвинулся к ней поближе и сладко всхрапнул. Бланш замерла, внезапно догадавшись, что он спит. А чтоб его!
Она осторожно приподнялась, взяла его руку и тихонько сняла ее со своей груди. Саймон что-то пробормотал, заворочался во сне и неожиданно повернулся к ней и лег, придавив Бланш своим телом. В следующее мгновение она охнула от неожиданности: колено мужчины протиснулось ей между ног, волоски на его теле прикоснулись к ее коже, и Бланш почувствовала, как она покрывается мурашками. Казалось, она чувствовала теперь каждый его мускул. Странные мысли приходили ей в голову в эту минуту. Бланш понимала, что необходимо встать, но продолжала тихо лежать рядом с Саймоном, удерживаемая отчасти любопытством, а отчасти не в силах противиться приятному чувству, возникшему от его близости. Так вот как бывает, если рядом лежит мужчина! Конечно, лучше бы пошевелиться, встать, и она непременно так и сделает, но… не сейчас. Саймон спокойно спит и даже не подозревает, что женщина возле него испытывает подобные чувства и томится от смутных желаний. Все это, наверное, из-за ее снов, в которых она любит мужа и сама любима. Ничего подобного она не может испытывать к этому человеку. Даже не будь он беглым преступником, Саймон все равно останется бродячим артистом, человеком, скитающимся по дорогам страны. Он никогда не заведет дома, никогда не создаст семью и не будет жить той жизнью, которая так дорога Бланш.