— Скажи честно, Миранда, — негромко сказала Зои вдруг, и я отвлеклась от раздумий. — Как тебе Лукас?
— Рядом с Джеем любой покажется ангелом. А что? Всё-таки решила поговорить?
Она шумно выдохнула и повернула голову в мою сторону.
— Прошу, не устраивай драму. Я не хотела рассказывать, потому что мама говорила, что они с его родителями «ещё подумают». Я не была готова, понятно?
Я кивнула, задушив эгоистичный порыв обидеться. Зои — моя лучшая подруга, и я не могла злиться до скончания веков. А тот разговор в карете… Казалось, что с тех пор прошла вечность, — настолько долгим и насыщенным был день. Мы все нервничали, и Зои тоже. Нельзя же всегда вести себя идеально.
— Чего ты боишься? Он тебе разве не нравится?
— Нравится. Наверное, нравится. Я знаю, что ничего странного в этом нет, что такова традиция: избранник должен был выбран до совершеннолетия. Ты же понимаешь, что я всегда только дружила с парнями, но никогда не влюблялась. Я и не думала, что мама решит всё так быстро и без меня.
— Ты говоришь так, будто Лукас — обуза для тебя.
— Нет, конечно, он не обуза. Говорю же, я… влюблена. — Ей понадобились силы, чтобы сказать это.
«Только дружила с парнями и никогда не влюблялась». Теперь кокетливое хлопанье ресницами и просьбы потанцевать вальс вместе на балах называется дружбой, невесело усмехнулась я про себя, но промолчала. Мне стало горько: Зои никогда ещё не казалась мне такой потерянной и одинокой. Я подумала, что была ужасной, нечуткой подругой: хотя я подозревала, что настоящего удовольствия это общение с принцами на грани дружбы и флирта Зои не приносит, я никогда не говорила с ней об этом.
— Зои, всё нормально, поверь. Он кажется довольно милым и добрым. Да и ты ничего, — поспешила подбодрить её я, но вышло, очевидно, не очень хорошо.
— «Ничего»! Ты умеешь успокаивать.
На губах выступила дурацкая улыбка, и я понадеялась, что Зои в темноте не обратит внимание. Но, несмотря на эту усмешку, я вдруг подумала, что понимаю её. Должно быть, ей вправду было одиноко. Я представила, как она бесконечно думает о свадьбе и Лукасе, и мысли так заботят её, что она не может уснуть, и поёжилась. Раз она не поделилась со мной, значит, ни с кем.
— Извини, Зои, — сказала я и подвинулась к ней ближе. — Дай я тебя обниму.
Она не сопротивлялась, хотя и не очень охотно потянулась ко мне.
— Что это вдруг? — произнесла она отстранённо, и я погладила её по спине.
— Я понимаю тебя, Зои. Наверное, тебе страшно сейчас. Ты не волнуйся, всё будет нормально. Не обязательно сразу торопиться начать серьёзные отношения. Сначала можно просто общаться. Отношения — это трудно, но с ними можно справиться. Понимаешь?
— Отстань, Миранда, — беззлобно улыбнулась она и отстранилась. — Много ты знаешь об этом. У вас с Калебом всё прекрасно. И вообще: с каких пор ты читаешь мораль? Ты теперь мой духовный наставник или что? Я справлюсь сама.
Меня несколько смутила такая реакция, но я списала её на шутку. Я не стала напоминать, что разговор о Лукасе она начала сама.
— Ладно, тогда давай спать.
— Нет, секундочку, миледи, — еле слышно засмеялась она. — У меня тоже есть право поприставать к тебе.
— Тоже хочешь что-то спросить? — Я, затаив дыхание, ждала, что же она скажет, хотя тему можно было предугадать. Сама судьба подсказала Зои, о чём можно поболтать.
— Ну, начнём! Я слышала, что первая любовь иногда напоминает о себе. Это правда? Каково тебе, что Джей путешествует с нами? Как ты относишься к тому, что он постоянно ехидничает? Несмотря на его ухмылки, ты испытываешь к нему симпатию, как тогда? — Зои засыпала меня вопросами.
— Не знаю. Нормально. Бесит. Да, — скороговоркой ответила я и уткнулась лицом в подушку.
— Что? А тут давай поподробнее!
— Отстань, Зои. Спокойной ночи.
По дому разносился гул. Сначала стучали в дверь для сотрудников, потом — со стороны заднего двора, а потом — трезвонили в колокольчик и били по главному входу.
Из кухни, дышащей жаром и дымом, наконец появилась фигура старика.
— Роджер, хватит стучать уже. Ты всех разбудишь.
— Доброе утро, господин Гату, — ответил ему звучный голос, явно принадлежавший молодому мужчине. — Что-то не так? Рабочий день должен был начаться уже пятнадцать минут назад.
— Разве ты не видел карету у сада? У меня неожиданные гости. Скажи всем, что сегодня выходной.
Филипп колдовал над амброзией весь день, пока мы «развлекались». Несколько раз обследовали дом, съели не меньше килограмма пирожных и пересмотрели все программы по телевизору. В это время на кухне буквально кипела жизнь. Она зарождалась, кипя и бурля, прямо в мисках, котелках и формах. Филипп сказал, что процесс приготовления трудоёмкий и нам нужно немного подождать. Я не торопила его, хотя и мечтала о том, чтобы поскорее вернуться домой и увидеть Калеба. То, что у Филиппа нашлись все ингредиенты, уже было удивительным и одновременно успокаивающим и обнадёживающим. Иногда я заглядывала на кухню, смотрела, как совершается чудо, и слушала диковинные названия. Несколько сортов муки, жирное ароматное масло, специи (настолько душистые, что я почувствовала дурноту), сок красавки и экстракт лютика, порошок из глаз совы и из рога единорога — только часть состава. Всё это смешивалось, взбивалось, варилось, перетиралось, настаивалось — в общем, жило.
Вскоре мой энтузиазм поутих, а волнение усилилось, обхватив горло удавкой. Я то и дело спрашивала у Филиппа, когда он закончит, но он отмахивался и говорил не отвлекать его: это не был обычный пирог, и ингредиенты требовали особого, терпеливого, подхода. Вечер неминуемо приближался, а он всё корпел на кухне. Мне оставалось только ждать и думать. Думать о Калебе, о поцелуе, о том, что наш первый танец так и не был закончен, о Виктории и её усмешке, и о том, что впереди долгая дорога. Я поняла, что мы не успеем добраться до обладателя Серебряной бороды за несколько часов, придётся ехать всю ночь. Ехать среди стрекотания цикад, стука колёс, стонов ветра во тьме, прорезанной гулом ночи и наполненной чудовищами и разбойниками. Передо мной уже стоял густой тёмный лес, а там, вдалеке, среди веток деревьев, уже смотрели на меня налитые кровью глаза, глаза недоброго, жестокого существа, готовящегося напасть. Я не смогу заснуть. Я не переживу эту поездку. Утро не наступит.
— Миранда, ну что ты такая поникшая? Миранда?
— Что?
Зои заставила вынырнуть из губительной пучины размышлений.
— Почему ты такая нерадостная?
— Твой образ сегодня — грустная и загадочная? Или ты — нервная девочка-эмо? — подстегнул меня Джей с ухмылкой.
— Очень смешно, — пробормотала я.
Ночь прошла беспокойно: я никак не могла найти удобное положение на кровати, было душно, и спала я некрепко. Утром я так и не смогла выбрать образ. Я попыталась подумать, какая «маска» подошла бы: капризная, добрая, озорная. А потом поняла, что ни одна. Я не могла думать об этом. Вся эта игра показалась раздражительным притворством без цели. Я бы не припомнила, когда такое было в последний раз и было ли вообще, и это тревожило меня. Оказалось вдруг, что маски не всегда уместны. И вправду, к чему они теперь?
На лестнице послышались гулкие шаги, и в гостиную вошёл Филипп. Он улыбнулся и поманил меня рукой.
— Миранда, мне нужна твоя помощь. Пойдём со мной.