Я взяла коммуникатор, скорее уже по привычке собираясь позвонить Таю, но тут же передумала. Во Дворец заседаний я тоже не поехала. Подожду следующих знаков судьбы….
Глава 10
Джули не захотела возвращаться ко мне. Ни одна девушка в жизни не отказывала мне, а малышка умудрилась так со мной поступить уже целых два раза. Интересно, имеет ли отношение мой дар к успеху в любовных делах? Даже если так, то с Джули, с этим удивительным созданием, никакой дар не поможет.
Всепоглощающей печали я не чувствую, нет. И это не потому, что мне все равно. Просто я уверен, что наше расставание не продлиться долго. В прошлый раз Джули оттолкнула меня, потому что считала, что я играл в любовь. Но ведь я сумел ее убедить в обратном и вернуть, значит, верну и сейчас. Тем более новая причина для ее обиды не так уж серьезна, как прежняя.
Я чувствую лишь пустоту и холод. Снова один, стены давят. Мне холодно, потому что моей девочки нет рядом. Ее отсутствие кажется мне чем-то противоестественным, нелогичным. Эта девушка создана, чтобы быть рядом со мной, в этом нет сомнений, но сейчас я один, и от этого…. Холодно. Целых две недели одиноких вечеров. Четырнадцать холодных вечеров. Оказывается, я отвык быть один. Когда жил в доме Этноров, со мной рядом постоянно находились друзья. После моего разоблачения сразу отправился в командировку с Марком, а по возвращении Джули вновь вошла в мою жизнь. Пусть ее физически тогда не было рядом, но я чувствовал, будто нас связывает невидимая нить. А теперь я совсем один.
Мне ничего не хочется делать. Я уже привык вместе с Джули заниматься любимыми делами, поэтому теперь не хочу смотреть фильмы, слушать музыку, играть в стрелялки на компьютере, которые моя девочка просто обожает… Ничего не хочу. По вечерам я развлекаю себя тем, что выпускаю свою силу из заточения и читаю мысли соседей, стараюсь увидеть, что происходит за стенами моей квартиры. Проще говоря, подглядываю. Это забавно, хотя неприлично, не буду спорить. А еще у меня появилась привычка разговаривать с самим собой, комментировать каждое действие, будто я рассказываю Джули.
Ничего страшного, нужно потерпеть немножко. Джули вернется, обязательно, она ведь меня любит. И я ее люблю, очень сильно люблю, но, черт возьми, как же холодно… я принялся рассматривать рисунки матери. Каждый вечер я брал в руки эти пожелтевшие листочки, уже запомнил каждый штрих и черточку, но использовать силу все же опасался. Одно дело читать мысли, заглядывать же в прошлое наверняка гораздо сложнее. А вдруг в один прекрасный момент сила перестанет мне подчиняться? Страшно… И холодно!
Ладно, решено! Я отключил коммуникатор, чтобы никто не мешал. Взял в руки фотографию, где молоденькая Марион лучезарно улыбается в окружении своей семьи. Закрыл глаза, вызвал образ двери, открыл все засовы. Светящееся облачко с радостным свистом вылетело наружу. Меня в очередной раз охватило чувство чего-то необыкновенного, волшебного, сердце бешено застучало. Я прижал фотографию ко лбу. Сначала пришли эмоции: чистая, искренняя радость, спокойствие, удовлетворение жизнью. В ушах зазвучал звонкий смех, похожий на перезвон маленьких колокольчиков. Я понял. Так смеялась Марион, она была счастлива. И я счастлив вместе с ней. Вдруг что-то изменилась. Тишина, странная и давящая. Мое облачко почернело…. Радость сменилась невероятным, всепоглащающим горем. Из глаз хлынули слезы. Меня переполнило чувство абсолютной безысходности и, что еще страшнее, желание покинуть этот мир. Перед глазами будто возник экран. Моя мать стоит перед распахнутым окном. Ее руки дрожат. Она точно знает, что хочет сделать, но все же колеблется. Даже в таком состоянии расстаться с жизнью — неимоверно трудный шаг. Вот она взбирается на подоконник и наклоняет голову. Далеко внизу мелькают люди и машины, кажущиеся невероятно маленькими. Очень высоко. Марион держится обеими руками за раму. Отпускает одну руку и чуть подается вперед…
Стоп! Я открыл глаза. Не могу смотреть дальше, это слишком тяжело. От головокружения пришлось лечь на кровать. Все-таки Марион тогда не смогла сделать роковой шаг в бездну. Тем самым она позволила мне появиться на свет. Через несколько минут я все же решил продолжить. Взял портрет человека, на которого я так сильно похож. Мой отец. Я сосредоточился. Облачко вновь приняло обычный цвет и засияло еще ярче. По-моему, ничего не происходит, ведь я не ощущаю ничего необычного. Дымка принялась летать из стороны в сторону, будто недовольная моей недогадливостью. И тут я понял. Чувства, которые испытывала мама, рисуя, схожи с моими собственными чувствами. Мама очень сильно ЛЮБИЛА. И я люблю сейчас. Наши эмоции будто слились воедино. Разобраться, где чьи чувства, нельзя. Марион любила этого мужчину, любила беззаветно и безоглядно. Как и я люблю Джули…