– Ну что, Джой, готов список? – ожидая ответа, Басти навис надо мной.
Я покопалась в карманах и, ничего не найдя, смущенно похлопала глазами.
– Потеряла? – тут же испугался мой приятель. – Только не это! Мой господин мне голову оторвет, если я не принесу ему ответ до начала бала!
– Этого допустить никак нельзя, – сказала я.
И, поглядев по сторонам и убедившись, что рядом никого нет и на нас никто не смотрит, словно базарный фокусник выудила из рукава тонкий листок.
– Но как же ответ на мой вопрос? – тут же спросила я, едва только Хассель выхватил у меня из рук заветную записку.
– Как господин определится, я сообщу, – вглядываясь в строчки, ответил он. И тут же возмутился: – Тут не все имена!
– Как господин определится, я сообщу, – не осталась в долгу я.
Там не было моего платья, и еще двух девиц – из самых богатых и родовитых, как мне было известно, семей.
– Ох, Джой. Тебя не проведешь!
Басти наклонился и прошептал мне на ухо заветные сведения.
За эту информацию, я думаю, местные леди отдали бы приличное состояние. Ведь мужчин здесь сегодня будет много, и узнать среди них регента императора хотят тоже многие.
Но делиться информацией я ни с кем не собиралась.
А вскоре, довольная собой, я вместе с Кати отправилась переодеваться к маскараду.
Глава 8, часть 2
В комнате нас встретила наставница Лирисса. Марны не было. И ее чемоданы, собранные со вчера и сегодня, тоже куда-то делись.
Две монахини под руководством наставницы скатали матрас Марны, собрали подушки и белье, и ушли.
– Наставница, а что с Марной? – спросила я.
Наставница приложила к глазам платочек. Я увидела, что глаза у нее покрасневшие, как будто она пытается сдержать слезы, но они все равно льются.
– У семьи Марны случилась трагедия. Так что ее забрали сегодня, а не завтра, чтобы она успела на траурные мероприятия.
– А что произошло?
– Умерла ее тетушка.
Тетушек у Марны было с десяток. Семейство тон Креспи славилось своей плодовитостью, и потому родственников у них было много. Даже моя мачеха Камилла принадлежит к второстепенной ветви этого многочисленного рода.
Которая из тетушек преставилась вычислить было трудно, но, в любом случае, отъезд Марны выглядит слишком поспешным.
Наставница еще раз окинула взглядом нашу спальню и вышла. Кровать Марны теперь напоминала садовую скамейку, пусть и излишне широкую: простая доска на ножках. От нашей соседки не осталось и волоска.
– Как замечательно! – воскликнула Кати, кружась по комнате. – Теперь можно разложить все и собираться, не спотыкаясь о нашу малышку.
Не то, чтобы я разделяла ее оживление, но понимала. В первый год мы тоже жили втроем. Третьей соседкой была Патти вар Жарвин из выпускного класса. И в день маскарада, когда мы готовились к отъезду и собирали вещи, она паниковала и собиралась на маскарад выпускников.
И конечно, она неоднократно об нас споткнулась, задела или неудачно толкнула.
Таких выражений мы, пятнадцатилетние девочки, никогда и не слышали, какими она поносила нас, пока мы не сбежали в библиотеку и не перестали ей мешать.
Сейчас мы оказались на ее месте.
Кати раскрыла дверцы своего шкафа и начала вытаскивать вещи одну за другой – белье, нижнее платье, верхнее – маскарадное, похожее на оперение яркой птички, туфли, шкатулку с украшениями и, отдельно, коробочку со средствами макияжа.
Последнее в монастыре держать строжайше запрещалось. Так что эту контрабанду она протащила в прошлые выходные. Примерно тогда же, когда я висела, зацепившись юбкой за забор.
– Джой, ты поможешь мне? Зеркала-то нет… А накраситься надо! – едва я потянулась к своему шкафу, попросила Кати.
– А ты потом накрасишь меня? – предложила я. У меня-то косметики нет.
Кати согласилась, и я взяла в руки сначала пуховку, а затем и кисточки. И начала сосредоточенно рисовать Кати новое лицо.
Она вертелась, пыталась достать свой блокнот, чтобы выучить наизусть кто в чем и потом не ошибиться – гора писем за неделю пополнилась еще пятью. Так что несколько раз у меня кисть соскальзывала и приходилось стирать и заново рисовать сложный макияж.
Наконец ее лицо стало похоже на кукольное, и она принялась переодеваться.
– Джой, а подержи вот тут, пожалуйста! – ныла она.
– Кати, мне тоже надо готовиться, – попыталась отбиться я.
– Ну пожалуйста-а-а!
И я покорно держала что ей было нужно – завязки, бретельки или стягивала корсет еще туже, отчего талия Кати казалась такой, что ее можно обхватить одной ладонью.