Великие Боги, и зачем он только потащился в женский монастырь! Знал ведь, что тут будет.
Но.
Надо было повидать мать. Ту единственную, которая не может и не захочет предать. Единственную, которая принимает и любит его таким какой он есть, а не его придворные титулы, богатство или должности. Или доступ к императорской семье. Хотя последнее – вовсе не бонус.
– Хассель!
– Да, господин? – дворецкий тут же появился из смежной комнаты.
– Сделай что-нибудь, мне этот скулеж надоел!
– Да, господин.
Через несколько минут девочка успокоилась и исчезла с горизонта, зато явился вар Лойнош с бумагами – нужно было подписать кучу протоколов осмотров, что они проверили каждый закоулок этой дыры и претензии если и были, то все решаемы силами Родительского совета.
К обеду дело более-менее рассосалось, но тут явилась Мать-настоятельница и потребовала его присутствия на последнем собрании выпускниц. Еле отбился. Идти туда, где на него будут смотреть глазами голодных пираний все дебютантки года – удовольствие пониже среднего.
Слава богам, Хассель явился с очередной горкой писем, и ему пришлось заняться этим.
Ненадолго.
Третье письмо было от информатора в баронстве вар Зения.
– ХАССЕЛЬ! – его рев, наверняка, услышали во всех концах монастыря.
– Да, господин? – дворецкий мгновенно и бесшумно возник перед ним.
– Это как понимать?
Валлар раздраженно потряс письмом.
– Что с остальными информаторами? Почему этот пишет одно, а остальные совсем другое? Где в конце концов, свежая почта от самого барона?
Хассель взял протянутый доклад от шпиона и начал читать, слегка касаясь пальцем букв. Читать он научился не так давно, и так бегло, как Валлар, еще не умел.
– Господин… это… это.. Это просто невозможно! Это значит, что нашу сеть в баронстве… – Он встряхнулся. – Мне нужно поехать туда самому. Иначе не разобраться, кто из них лжет.
– Нет. Не сегодня. Сегодня ты найдешь мне эту Луару вар Зения. И… поищи здесь. Наверняка кто-то из детишек уже в курсе всего.
Сейчас Валлар уже жалел, что не пошел на церемонию с Матерью-настоятельницей. По крайней мере он сейчас уже знал бы в лицо дочь барона вар Зения. От которой теперь зависело так многое.
– И пакуй вещи. Завтра мы едем в столицу. Вар Зения должна ехать с нами, иначе начнется война. И пусть лучше эта война идет при дворе, под нашим присмотром, чем...
– Да, господин.
Если бы все было так легко, он бы уже закинул эту девчонку в машину и стартовал.
Хассель вар Зении не нашел.
Вернее, ему сообщили, что девочка, конечно, в обители. Но проход в женские спальни строго-настрого запрещен.
Не помогли ни уговоры, ни подкупы. К девочкам было нельзя, и все.
А едва Хассель занял пост у выхода из дверей спального крыла, как оттуда вывалились давешняя утренняя девочка, уже злая как черт и несущая в вытянутых руках перемазанный в золе и саже плащ.
– Эта Джойана! – донеслось до Хасселя ее раздраженное сопение. – Испортила мой плащ, стерва! А ведь я думала, она мне помогает...
Но стоило ей уйти в сторону хозяйственного крыла, как за ней отправилась одна из наставниц. И вскоре девочка, теперь уже не злая, а едва сохраняющая постное выражение лица – словно умер кто-то, кого не особо любил или знал, но скорбеть полагалось, – снова миновала двери туда и обратно.
Обратно уже с чемоданами. Которые ей помогали нести три монашки из обслуги.
– Живее, живее, – требовала девочка. – Меня ждут родители, и нам еще надо успеть на похороны. Хотя даже жаль, что я не увижу выражение ее лица...
– Конечно, госпожа тон Креспи, – отдуваясь, согласилась одна из монашек.
Дольше ждать не получилось – прибежал слуга от Валлара, и пришлось идти к господину.
Бал-маскарад начался.
Валлар сверился со списком, который притащил ему Хассель, и помощился. Кто бы ни составлял список, он был предельно лаконичен. “Леди Кассия вар Петри – Белая роза”, “леди Сорка вар Мореел – Рыжая лисица”, и так все имена.
“Леди Луара вар Зения – Желтый нарцисс”.
Желтого нарцисса в бальном зале не было.
Несколько желтых платьев было, и одно из них Валлар даже пригласил на танец, но едва сделав это, тут же пожалел – не узнать Сабишу тон Дамиль, дочь одного из министоров двора он не смог. А эта девица и вовсе вешалась на него, и стоило больших усилий держать ее на полагающемся приличиями расстоянии.