Несколько раз везло.
Но когда он выбрался на очередную охоту, подгоняемый страхом за заболевшую сестру, то наткнулся, как ему показалось, на золотую жилу – молодого мужчину в очень дорогих одеждах и даже драгоценных украшениях.
Вот только жертва оказалась с зубами.
Выяснив всю подноготную своего пленника, Валлар… отпустил его.
А через несколько дней Хассель сам нашел Валлара. И стал одним из информаторов с городского дна. Ведь кто точнее нищих знает, что происходит в городе? Сидящие около Храмов очень внимательно наблюдали за жизнью высшей знати, и их логические построения иногда завораживали своей точностью.
Хассель вернулся от прачечной один, когда Валлар уже пересек двор и подошел к дверям главного храма обители. Там, внутри, горело лишь несколько свечей и лампад, обещая успокоение.
– Как там эти “овощи”? – поинтересовался Валлар.
– Уже почти удобрения, господин. Прилегли поспать.
Валлар усмехнулся. Открыл двери храма, зашел внутрь и закрыл за собой.
– Проследи, чтобы никто сюда не входил, – распорядился он.
С этих разряженных куриц станется явиться и сюда в поисках приключений.
– Да, господин.
Хассель уперся спиной в дверь, защищая покой своего хозяина. Никто посторонний сюда не проникнет, пока сам Валлар не откроет двери изнутри.
В храме было тихо и мирно. Мерцали огоньки свечей, курился легкий дымок благовоний.
Статуи богов – Дарующей Воду и Повелителя Огня – стояли позади широкого и высокого алтарного камня.
На самом алтаре сейчас была лишь тонкая белая ткань, укрывающая его, да пара блюд с дарами – в основном пищей или рукоделием.
На стенах вокруг изображались сцены из разных притч и книг.
Но они не интересовали Валлара. Он подошел к самому алтарю, но заходить за него не стал, а опустился на колени перед и посмотрел наверх, на лица богов.
Огненный бог был в шлеме, латах и при оружии – меч и тот самый огнемет, которым тоны и завоевали эти земли много поколений назад.
Богиня вод, закутанная в плащ с камюшоном, низко надвинутым на лицо, держала в руках колосья зерна и кувшин с водой. Из кувшина лилась вода, с журчанием падая в небольшую амфору у ее ног.
Валлар тихо молился, и постепенно его взгляд опускался ниже и ниже. Пока не уперся в пол прямо у его колен.
– Вы знаете, боги, что я все делаю для Империи и ради Империи. Я хочу сохранить созданное отцом и предками, но как я один выстою против всего двора? Дайте мне знак, где я могу обрести силу, чтобы удержать Империю от распада, ведь к ней уже тянут свои жадные руки и родичи императрицы, и младшие родичи моего отца, и даже иные государи.
Валлар глубоко вдохнул и выдохнул. И снова начал поднимать голову.
Но тут его взгляд уперся в крошечную босую ножку. Маленькие пальчики поджались и скрылись под серо-голубым балахоном. Резко подняв голову, Валлар уставился в лицо, скрытое капюшоном. Оттуда на него смотрела сама тьма, обрамляющая два ярких изумруда глаз.
– Кто ты? – спросил он у тонкой фигуры, расслабленно сидевшей на алтаре.
Глава 9, часть 3
– А как ты думаешь, кто я? – спросила незнакомка.
Ее мелодичный голос, словно колокольчики, прозвенел по храму.
– Я-то знаю, кто я. И кто ты. – продолжила она.
Валлар сглотнул. такого же не может быть, чтобы боги являлись людям лично? Или может?
– Откуда ты знаешь, кто я? – глядя то на незнакомку в плаще, спросил он.
И едва не покачнулся от ответа.
– Я давно за тобой слежу. Вот только ты на меня не смотришь совсем!
Взгляд Валлара метнулся к статуе богини и потом снова к незнакомке. Он поднял руку и протер глаза. Не может же такого быть, что та, которая высечена из камня и эта, живая и разговаривающая – одно и то же?
Совпадение просто идеальное – полускрытые лица, свободный покрой плаща, босые ноги.
Ножки незнакомки смущали особенно. Она сидела боком на алтаре, словно имеет на это полное право, и одна ее нога стояла прямо на камне, а вторая свободно опускалась вниз. И то скрывалась, то появлялась за свободно свисающей тканью ее одеяния. И в свете лампад кожа ее светилась как лучший императорский мрамор, который шел на статуи.
– Я… я и не знал… Никогда даже и не думал, что ты следишь за мной, – только и смог выговорить Валлар этой воплощенной богине.
Она это или кто-то, умело ее изображающий, думать не хотелось. Голова, еще совсем недавно болевшая и от того казавшаяся очень тяжелой, теперь ощущалась легкой и почти невесомой. По телу разливались прохлада и жар одновременно.