Деккер разомкнул веки, и пораженным некромантам предстали его пустые глазницы – зловещие черные дыры на мертвенно-белом лице. Где-то на их дне в эти самые мгновения зарождалась чума. Но не тот мор, что сжигает тела людей по обратную сторону жизни, а тот, который превращает в пепел их души на этих просторах.
– Начинается... – сказал Черный Лорд и обернулся к северу. Его тело начало утрачивать четкие очертания, превращаясь в расплывчатое чернильное пятно, исходящее дымом, гарью и жуткими мучительными криками десятков женщин, в этот миг сгорающих заживо где-то далеко, и детей, чьи крохотные тела сейчас облизывает беспощадный огонь, пока еще живых, но ненадолго. – Готовьте зеркала, братья! Арсен – держи девчонку, да покрепче. Без нее нас сметут в один миг.
– А с ней? – Дориан Сумеречный с сомнением посмотрел на зловеще алеющий горизонт. – Нас всего семеро, а там...
– С ней – мы утопим их в их же собственном прахе, – зловеще улыбнулся Черный Лорд. – Тяните из ее души силы, братья. Мы докажем этим невеждам, что темное искусство действует и по эту сторону Арки. Славная будет резня! Пепел и тьма!!!
Из-за далекого холма показались всадники – черные фигуры на сотканных точно из дымной мглы конях. Действительно начиналось...
Некромант в арлекинском гриме открыл глаза и тут же понял, что оказался в нужном месте. Верно сказал Деккер: след и цель – единственные две вещи, благодаря которым можно за считаные мгновения попасть в нужную точку страны Смерти. Главное – не сойти со следа и точно знать, чего хочешь.
Изначально не предполагалось, что местечко будет радушным, но от открывшейся взору картины даже Сероглаз, бывавший в Печальном краю уже не раз, оцепенел и застыл на месте в нерешительности. Неподалеку расстилало густые на вид и черные, как мысли убийцы, воды озеро Керве-гат. Берега по кругу были столь пологими, что жидкая блестящая агатом гладь казалась продолжением земли. Создавалось ощущение, что в первое же мгновение после того, как дошагаешь по серой каменистой земле до воды и ступишь в нее, провалишься в бездонную пропасть, словно у самого уреза воды начинается отвесный обрыв. Берега походили на огромную глазницу черепа, а само озеро напоминало тягучие чернила, налитые в нее до самых краев и едва не перетекающие за них. Над озером плыли волны тумана, и подчас в них проглядывали фигуры различных существ; порой Сероглаз узнавал зверей, однажды показался человек...
Возле самой кромки воды у южного берега на десятки футов высилось огромное одноименное с озером дерево с иссиня-черной корой и немыслимо разлапистой кроной: сотни скрюченных, пересекающихся и где-то сплетающихся ветвей рисовали на багровом небе сложный рисунок, будто бы вышитый нитью на бархате. Сам по себе жуткий силуэт этого застывшего с неизведанных времен многорукого исполина вызывал трепет, а уж некоторые части его зловещего деревянного тела повергали в состояние на грани панического страха. Меж черных ветвей были растянуты белесые, как седина, нити, удерживающие коконы, которые напоминали человеческие фигуры. Их были десятки, сотни, этих обтянутых липкой сетью паутины мух, развешанных, словно трофеи или скорее – заготовленное на потом угощение.
В этот же миг Магнус отчетливо представил себе, как его ноги, руки, прижатые к телу, плечи, грудь, шею и голову насильно закутывают в липкую и вонючую, точно оставленный на солнце труп, пленку, раз за разом оборачивая очередным слоем паутины, пока он, обездвиженный паучьим ядом, не оказался полностью стянут тугим коконом. Перед глазами все поплыло, утрачивая четкость очертаний и приобретая пурпурный оттенок. Попался... глупец, не успел даже мысли привести в порядок после перехода и оглядеться, как угодил в западню, ловко расставленную мертвым, но оттого не менее хитрым интриганом. А ведь предупреждал его Черный Лорд еще перед самым началом их предприятия:
«Помни, Сероглаз. Ум Старика настолько изворотлив, что обмануть тебя ему не составит ни малейшего труда. Единственное, на что его можно подцепить, – это скука. Если ты покажешься ему интереснее, чем показался в свое время каждый из нас, он отдаст то, что тебе нужно».