Хвала тебе от девы невинной, пропела Исида.
Крест превратился в фаллос.
Фаллос превратился в крест.
Крест превратился в бешено вращающееся солнце.
Два филина и воробей, сказал Король Лир, три ворона и соловей, все свили гнезда в моей седой бороде.
Они двигались к Нулю.
Боже, ведь это черная дыра, воскликнул Шварцшильд[74].
Врата ада, сказал Бэбкок.
Чаша Девы, поправил их Кроули.
Ноль превратился в огромный пульсирующий пончик. Джойс засмеялся.
Девять месяцев растем, чтобы оттуда выбраться, а потом всю жизнь стараемся туда вернуться.
Пончик превратился во вращающуюся галактику.
— Мы что, так и просидели здесь три или четыре часа, хохоча, словно идиоты? — наконец спросил Джойс.
— По правде говоря, да, — сказал Эйнштейн.
— Что, уже все закончилось? — спросил Бэбкок.
— Не думаю, — ответил Джойс. — Неужели вы не видите то, что вижу я?
Земля содрогнулась. Ктулху[75] поднялся из бездны, размахивая подвязками с белыми пятнами и ценными бумагами всех компаний и корпораций мира. Правительства рассыпались, словно кегли. Биржи обрушились. Анархисты заполонили улицы, крича «Смерть ублюдкам с Уолл-Стрит» и вешая на фонарях банкиров, президентов корпораций адвокатов президентов землевладельцев священников раввинов и вообще всех людей в чистых белых рубашках. В парламентах, конгрессах, антикварных магазинах, лавках, офисах, булочных, монастырях, троллейбусах, госпиталях, каруселях, университетах, академиях, лабораториях, женских монастырях, соборах, судах, цехах начались оргии. Огромные члены вонзались во влагалища, задние проходы и рты чувственных актрис, трясущихся от старости пожилых дам, важных философов, королей, епископов, мальчиков, девочек, солдат, игумений, банкиров, хныкающих поэтов. Королева Виктория совокуплялась сразу с 358 охранниками. Душевнобольные испражнялись в колодцы, фонтаны и чаши для пунша. Слабоумные фермерские отпрыски, размахивая плакатами с надписью «Свобода инстинктам», врывались в зоомагазины и насиловали собак, кошек, обезьян, птиц, тарантулов. Андре Бретон бродил по Парижу, стреляя в случайных прохожих. Последний юрист был задушен кишками последнего полицейского. Папа Римский вышел на балкон своей резиденции и начал удовлетворять себя двадцатипятисантиметровым искусственным фаллосом, бессвязно напевая «Ктулху фтагн». Домохозяйки разделались со своими мужьями, побежали на скотные дворы и начали спариваться с козлами, воя «Ио Пан Ио Пан Пан!» Нигилисты атаковали с автоматами сумасшедшие дома, расстреляли весь персонал и выпустили сумасшедших на улицы. Поэты-авангардисты захватили редакции газет и начали публиковать статьи со странными заголовками: «ЧТО ЭТО — НОВОЕ ЭЛЕКТРОМАГНИТНОЕ ЯВЛЕНИЕ ИЛИ УМИРАНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ДУШИ?», «ТОЛЬКО СУМАСШЕДШИЙ АБСОЛЮТНО СВОБОДЕН», «ЗВЕЗДНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ СО ЗВЕЗД, НО Я ПОТЕРЯЛ СВОЮ ЛЮБИМУЮ», «ГДЕ БЫЛ БОГ, КОГДА МЫ В НЕМ ТАК НУЖДАЛИСЬ?» На следующий день женщины сплотились и довершили кровавую бойню. И небо стало телом богини Ночь — прекрасной и непроглядно черной матери всех звезд. Вдруг, в одно мгновение ока, все изменилось. Все стало как прежде. Четыре человека снова сидели в комнате, глядя сквозь время в бесконечность.
КРОУЛИ
[Торжественно]:
В моем безумном сердце призрака
Тридцать девять лет назад я выл
От смеха и ярости: хлеб и вино Призрачной Массы.
[Масса исчезает; они начинают плавать в воздухе.]
ДЖОЙС
[Литургически]:
В моем высокогорном сердце
Тридцать два года назад я смеялся
От глупости и презрения: плоть и кровь
Призрачного Времени.
[Время исчезает; они входят в вечность.]
ЭЙНШТЕЙН
[Точно]:
В моем ясном и прозрачном уме
Тридцать пять лет назад я все выражал
Числами и линиями: кожа и кости
Призрачного Пространства.
[Пространство исчезает; они входят в бесконечность.]
КРОУЛИ
[Неистово]:
Пока непокорность не найдет в себе
Истину менее скучную, чем истина смерти,
Мое призрачное сердце будет хулить
Как призрачного Бога, так и призрачного Человека.
ДЖОЙС
[Печально]:
Да, пока наше сердце не найдет в себе
Истину более яркую, чем истина жизни...
[Появляется Исида; все смотрят на нее.]
БЭБКОК
[Восхищенно]:
Мое призрачное сердце наконец пронзила
Серебряная пуля божественного взгляда.
КРОУЛИ
[Похотливо]:
Мое призрачное сердце наконец пронзила
Серебряная пуля божественных глаз.
Я — Зверь, на котором восседает Блудница.
Я — звезды в ее волосах.
[Исида и Осирис соединяются, превращаясь в Апопа.]
МЕСКАЛИТО
[зеленый, с заостренными ушами, пританцовывая]:
Тебе пою хвалебную песнь
Я есмь тот, кто я есмь.
МАСТЕР-МАСОН
Слава Тебе, кто превыше всего,
Источник семени моего!
[Фаллос в форме пирамиды поднимается снова.]
ЛОЛА ЛЕВИН
Вечному Солнцу славу поем,
Единому в Трех, Тройному в Одном!
МАСТЕР-МАСОН
И направо, и налево
Тебя славим, Чудо-Древо!
[Появляется Святой Ангел-Хранитель. ]
ЭЙНШТЕЙН
[Видя Ангела]:
Единое поле...
ДЖОЙС
[Видя Ангела]:
Вечный круговорот...
БЭБКОК
[Видя Ангела]:
358:Мое тайное «Я», мой неприятель,
мой дьявол, мой спаситель...
КРОУЛИ
[Уважительно, обращаясь к Ангелу]:
Роза и Крест, вечное объятие!
[Кукарекает петух, наступает Золотая Заря.]
ДЖОЙС
[Интуитивно постигая суть времени]:
Дети... Бесконечное воспроизведение самих себя...
ЭЙНШТЕЙН
[Аналитически постигая суть пространства-времени]:
Единство... Плюс один и минус один...
БЭБКОК
[Ощущая Силу]:
Секс... Это все время любить самого себя...
КРОУЛИ
АРАРИТА. АРАРИТА. АРАРИТА.
[Фён перестает дуть. Актерами, как уже говорилось, были духи, и в воздухе прозрачном, свершив свой труд, растаяли они.]
ДЖОЙС
Цветы каждую весну расцветают снова. Земля к земле, прах к праху, merde к merde. Каждую весну цветы расцветают снова.
ЭЙНШТЕЙН
Круговорот азота в природе.
БЭБКОК
Через темный подземный мир — к Золотой Заре.
КРОУЛИ
[С усмешкой]:
К новому и неизвестному...
XXVIII
Джойс проснулся первым и долго лежал, слушая звонкое пение птиц в саду. Лучи солнца нежно грели ему лицо, и он понял, что день уже в самом разгаре.
Еще не совсем веря в то, что ему удалось выбраться из бесконечности в реальный мир, он очень осторожно поднялся на ноги и подошел к окну. Трава в саду показалась ему ядовито-зеленой и светящейся — одно из неприятных последствий приема наркотика. С улицы доносились голоса, где-то громко пел соловей, который, по-видимому, его и разбудил. Был солнечный весенний день, ведьмин ветер наконец выпустил Цюрих из своих отвратительных объятий.
— Боже мой, — сказал Джойс очень тихо. Мир был таким, каким его увидел обнаженный и удивленный Адам: во всем чувствовалось присутствие и любовь Творца.
— Уже утро? — сонно спросил Бэбкок, пошевелившись в своем кресле.
— Уже день, и в этот день мир отдыхает, — задумчиво сказал Джойс.
Бэбкок протер глаза и сказал:
— Боже мой.
— Да-а, — сказал Джойс. — Неплохо мы повеселились вчера вечером, не правда ли?
— А вы тоже видели Святого Ангела-Хранителя? — спросил сэр Джон, вскакивая на ноги и потягиваясь.
— Я увидел… очень многое, — сказал Джойс. — Самое главное: я увидел, каким должен быть мой новый роман, о котором я постоянно думал.
74
Шварцшильд, Карл (1873 — 1916) — немецкий астроном, который в 1916 году на основе общей теории относительности Эйнштейна создал теорию черных дыр.