— То ли красотка трахает змею, то ли наоборот, — заметил один оптовик, оформляя заказ на плакат. — Я возьму три тысячи и, может, даже оставлю парочку для себя.
В масштабах страны было продано несколько сотен тысяч экземпляров «Сна девственницы», но Ким с этого ничего не имела, так как подписала документ об отказе от получения процентов с продажи, и ей был заплачен лишь единовременный гонорар. Зато Ким получила нечто, может, даже более ценное — известность.
О ней написали в «Пиплз Мэгэзин», напечатали пасквиль в «Гарвардской сатире», ее пригласили на передачу «С добрым утром, Америка!», иногда узнавали на улице. Она появлялась на открытиях новых торговых центров, автошоу и съездах виноторговцев. Для одних она была объектом шуток, для других — секс-символом. Казалось, до настоящей славы осталось лишь руку протянуть…
Иногда ей платили за то, что она делала, но чаще Ким получала в награду все более широкую известность. К чему это ее приведет, Ким не представляла. Продолжать болтаться по городу на всякие презентации и торжественные и неторжественные мероприятия? Подцепить богатого мужа? Хорошо хоть Бетт пока казалась умиротворенной: ее дочь наконец-то стала настоящей мини-знаменитостью.
Ее благодушие способствовало тому, что Ким стала чаще выезжать в свет, умело разыгрывая роль классической «загадочной блондинки». Не будучи актрисой в полном смысле этого слова, который вкладывают в него представители актерской гильдии, она не знала себе равных в искусстве лицедейства. Живя бок о бок с Бетт, она научилась склонять голову в случае необходимости, располагать людей в свою пользу, сглаживать конфликтные ситуации, выглядеть счастливой по заказу. Имея дело с незнакомыми людьми, могла быстро подстраиваться под их настроение и мимикой и жестами показывать, что разделяет его: если она выслушивала грустную историю, ее глаза увлажнялись, если веселую — она с удовольствием смеялась; ее обычная улыбка как бы говорила: «Какой вы замечательный человек!», и улыбка эта была полна обещания. Репортеры обожали Ким.
Да, она не умела ни петь, ни танцевать. Но она умела делать приятное людям — это было ее профессией.
У Ким появился даже официальный «личный эскорт» — всем известный холостяк, тоже своего рода мини-знаменитость ее уровня. Они познакомились на открытии нового стадиона.
Его звали Пьер Воксмэн, его отец владел сетью розничных магазинов, и Пьер обладал приличным состоянием. Это был толстенький коротышка с пухлой нижней губой, несколько отставший в половом развитии и потому безобидный как муха. По-настоящему он увлекался лишь спортом (его коллекция бейсбольных мячей оценивалась знатоками довольно высоко) и хотел только, чтобы его считали настоящим мужчиной.
— Ты будешь вроде Мэрилин Монро, а я — вроде Джо Димаджио, — предлагал Пьер, когда они с Ким отправлялись куда-нибудь вместе. Стало быть, ей полагалось надеть свое самое сногсшибательное и сексуальное платье и виснуть на Пьере на глазах у публики в течение всего вечера.
Рядом с такой секс-бомбочкой, как Ким, выказывающей ему обожание и любовь, он чувствовал зависть остальных лиц мужского пола, и этого ему было вполне достаточно. Счастливчик Пьер! Он представлял Ким как свою невесту. На самом деле они даже ни разу не поцеловались наедине. Ким жалела его…
Пьер водил ее по шикарным ресторанам, где она удовлетворяла свое пристрастие к изысканным блюдам. Ким сопровождала его на спортивные мероприятия (которые были в высшей степени скучны) и на представления, которые давались на Бродвее и были одним удовольствием. Их имена часто появлялись в газетных колонках светских новостей. В качестве благодарности за эти услуги Пьер выдавал Бетт ежемесячно деньги на туалеты для Ким, а когда они перебрались в небольшую, но миленькую квартирку в верхней части Ист-Сайда, помогал с платой за ее аренду.
При сложившейся ситуации ходить в «невестах» Пьера было совсем необременительно. Если же Ким хотелось чего-нибудь романтического, она читала Барбару Картлэнд. Ничего страшного, ее время еще обязательно придет!
Кеймбридж
— …я пришел за своей зажигалкой.
С этими словами он вошел в жизнь Аликс и круто изменил ее.
Но Аликс, еще не подозревая об этом, просто постаралась скрыть свое изумление.
— Входи, пожалуйста, — пригласила она молодого человека в линялых джинсах и поношенной кожаной куртке.