«Тещей»? Аликс была поражена, что Джефф мог даже просто думать в этом направлении.
— Стало быть, Бетт дала тебе отставку.
— Она даже не подзывает Ким к телефону!
Аликс была задета. Ей нравилось тешить себя мыслью, что высокие чувства Джефф приберегает для нее. В глубине души она по-прежнему считала его человеком, за которого могла бы выйти замуж, если во всем остальном потерпит крах… Своей надеждой и опорой.
А он вместо этого неделями ходил как лунатик, став жертвой пылкого увлечения… Снова и снова пережевывал свои впечатления от единственного вечера, проведенного в обществе Ким Вест.
— Знаешь, она ведь совсем не глупа! Люди считают ее такой из-за ее красоты. Думаю, можно скорее назвать ее неопытной. Кстати, Аликс, ты видела ее фотографию в «Спорте Иллюстрейтед» за этот месяц?
— Чуть ли не на каждом газетном стенде.
— А-а… — Джефф вздохнул и уселся на край письменного стола Аликс, далекий от реальной действительности. — В этом потрясающем белом купальнике… Какая прекрасная девушка…
— Ты сидишь на моей корреспонденции, — резко сказала Аликс.
— Ох, прости! — Он соскочил со стола и принялся поправлять бумаги. И вдруг увидел нечто, от чего у него отвисла челюсть.
— Господи, Аликс! Что это за чертовщина?!
— Как она выглядит?
— Как письмо от Винса Мазетти с просьбой выступить в качестве его адвоката! От Большого Винса, как его прозвали торговцы цементом, насколько я знаю. С каких это пор ты связалась с мафией?
— С тех пор, как потратила кругленькую сумму на дело этой шлюхи Грэйвс: независимое расследование, проверка свидетельских показаний, разные другие мелочи. Все это даром не дается. Я выложила из собственного кармана семь тысяч долларов! Послушай, парень, если бы я строила защиту только исходя из платежеспособности своих клиентов, мне пришлось бы просить признать их всех виновными! — Внезапно Аликс рассмеялась: — Боже, да в этом «деле о швейцарском сыре» дырок было больше, чем в самом покойнике! Однако оно несомненно пошло на пользу моему бизнесу. Не только с Мазетти: я защищаю еще и интересы Майка Роумэнса.
— Этого мошенника с Уолл-Стрит?
— Подозреваемого в мошенничестве, — поправила Аликс.
— Какой ужас! — воскликнул Джефф. — Как я понимаю, эти отвратительные типы тоже просто-напросто неправильно понятые ребятишки?
Аликс засмеялась и откинулась на спинку кресла, довольная собой.
— Ты смешной, Джефф! Ты хочешь совместить несовместимое: хочешь защищать маленького человека и при этом самому остаться чистеньким, да еще и не внакладе. Роумэнс дает мне за защиту тридцать тысяч баксов вперед, Мазетти согласился на двадцать. Что ж, за пятьдесят тысяч можно и побороться.
— Мисс Робин Гуд, — с жаром возразил Джефф, — вы же знаете, что клиенты такого сорта не пойдут на пользу вашей популярности!
— Конечно нет. Но они привлекут ко мне еще более богатых клиентов. И Робин Гуд здесь ни при чем. Так случилось, что мне надо содержать семью. Ты знаешь, что Эдди Мартинец перебирается в Бронкс и ко мне переходят его дела. Потом еще я собираюсь взять в помощники какого-нибудь приятного и смышленого выпускника юридического колледжа.
Джефф улыбнулся.
— Если ты не шутишь, то быстро разбогатеешь и станешь знаменитой. Совсем как твой старик.
— Богатой я уже была, — ответила Аликс, — теперь я хочу прославиться.
Однажды утром в понедельник, вернувшись домой после аэробики, Ким застала Бетт в состоянии крайнего возбуждения.
— Смотри! — скомандовала мать.
Как же Ким было не смотреть! Вся квартира буквально утопала в орхидеях: они стояли в вазах, кувшинах, свисали из настенных горшков и источали волшебный аромат.
Ким робко переходила от цветка к цветку, не веря своим глазам и своему обонянию. Комната походила на тропические джунгли, сверкающие всеми цветами радуги: бледно-лиловым, изумрудным, ярко-желтым, светло-розовым… Орхидеи были самых разных форм — от элегантных до экстравагантных. Некоторые нежны, словно чайные розы… Другие похожи на праздничные новогодние гирлянды… У нескольких цветков был прямо-таки вызывающий вид. Зрелище это создавало впечатление неописуемой красоты.
— Невероятно!
У нее голова пошла кругом. Кто мог их прислать? Не Пьер — у него сенная лихорадка, у этого несчастного слюнтяя. Джефф? Он для нее как будто умер.
— А визитная карточка есть? — спросила она Бетт дрожащим голосом.
Мать протянула ей записку на кремовой бумаге. На ней ровным твердым почерком было начертано: «Самой красивой на свете женщине — несколько самых красивых цветов из моего сада». Подпись отсутствовала.