— Ну, соболя-то уж, во всяком случае, обязательно! — заметила Бетт. — Но что под них?
Дискуссия длилась час — длинное или короткое платье? Было решено, что длина платья для коктейля, пожалуй, наиболее подходящая. Но осталось ли у них время быстро съездить в магазин Марты, чтобы купить что-нибудь шикарное?
— Какого черта! — заявила Бетт. — Пусть об этом позаботится Пьер!
— О Боже! — Ким даже побледнела. — Я совсем забыла! Пьер приглашал меня на бейсбольный матч! Что же делать? — Ким стиснула руки. — Я ведь никогда его не подводила…
— Не беспокойся, малышка! Я отменила вашу встречу. Я сказала ему, что ты лежишь дома с маской на лице. Так, а что ты думаешь по поводу зеленого шифона…?
К семи вечера все имеющиеся у Ким наряды были извлечены из гардероба, забракованы, потом рассмотрены снова, опять забракованы, и наконец женщины остановили свой выбор на скромном бледно-желтом платье для коктейля: в нем Ким выглядела и по-девичьи трогательно, и весьма женственно — иначе говоря, на любой вкус.
Пока Бетт его отглаживала, у Ким было достаточно времени, чтобы принять ванну, защитив прическу полиэтиленовой шапочкой. Лежа в душистой пене, она размышляла о своем будущем.
После свидания с Джеффом Ароновым — по сути, первым настоящим свиданием в ее жизни — Бетт вдруг занялась восхвалением достоинств Пьера: Пьер уступчив, нетребователен, удобен.
— Очень удобен! Если он не силен по мужской части, Ким, то считай, что тебе крупно повезло! Значит, тебе не придется каждую ночь уступать его домогательствам, будешь всегда свежей, выспавшейся. И потом, кто еще, кроме тебя, поддержит меня в мои годы? — Произнося эти слова, Бетт выглядела такой печальной, как будто кто-то умер. Сердце Ким затрепыхалось от жалости.
— Ты же знаешь, дорогая, я посвятила тебе всю свою жизнь, каждую минуту. Я экономила на всем, откладывала на черный день, отказывалась от самого необходимого для себя, чтобы у тебя были красивые наряды и хорошие перспективы. Ты же должна как-то отплатить мне за это…
Могла ли возразить ей Ким, не оказавшись неблагодарной? Она опустила глаза, и Бетт приняла это за согласие.
Неделю назад она поместила объявление о помолвке в «Нью-Йорк Таймс». Пьер не возражал, хотя и не выказал, по своему обыкновению, бурного восторга.
Вспоминая об этом, Ким глубже погрузилась во вспененную воду.
Что ж, пришло ей в голову, если уж она вынуждена выйти замуж по расчету, какая разница, за того или за другого? А ее таинственный обожатель должен быть неизмеримо богаче Пьера. Вне всякого сомнения!
Однако логика этих рассуждений все-таки не слишком ее успокаивала. Потому что если Пьер человек среднего достатка и не слишком противный, каким может оказаться этот незнакомый новоявленный Мидас?
Лысым, уродливым горбатым карликом (Ким готовилась к худшему) с желтыми зубами и торчащими из ноздрей пучками волос. Ее даже замутило.
И все же!.. Вряд ли это было страшнее пластической операции. А если лежать, уткнувшись лицом в подушку, можно просто и не смотреть… на мужа.
Без четверти девять она была уже одета и волновалась как невеста. Бетт торчала у окна, выглядывая на улицу.
— Ким! Быстро! Смотри! Только не испорть прическу.
К их подъезду подкатывал черный внушительный кадиллак. Ужасно длинный. Такие машины можно увидеть только перед зданием ООН и в гангстерских фильмах. Издали нельзя было рассмотреть, кто сидит внутри. Ким перекрестилась и начала молиться про себя.
Через минуту раздался звонок в дверь.
Бетт отправилась открывать гостю. Ким изо всех сил сдерживала подступающую тошноту.
— Миссис Вест? — услышала она слова, произнесенные с легким французским акцентом. — А это, должно быть, Кимберли! Да-а… Ваша фотография не идет ни в какое сравнение с оригиналом. Того фотографа следует расстрелять за то, что он так преуменьшил ваши достоинства! Позвольте мне представиться… Я — Тонио Дюмен из Сан-Мигеля.
На мгновение Ким показалось, что она сейчас упадет в обморок.
Потому что в нескольких шагах от нее стоял высокий, стройный, безукоризненно одетый Прекрасный Принц.
Сан-Мигель
В справочнике «Государства сегодня» за 1975 год Республика Сан-Мигель стояла на втором месте по численности населения среди стран Карибского бассейна и на втором же, только уже от конца — по грамотности.
Официальный язык — французский. В высших слоях общества принято говорить по-английски. Практически же население объясняется на сочном местном диалекте — смеси испанского, французского, португальского языков и восточноафриканских племен — еще с эпохи рабовладения. Официальная религия — католицизм, хотя процветают и древние культы — у низших, невежественных слоев.