Затем дверь самолета распахнулась, и в проеме появились они — Тонио и Ким. Два загорелых великолепных человеческих экземпляра — высокие, горделивые, в безукоризненно сшитых белых шелковых костюмах. От них будто исходило свечение…
Тонио держал в руке трость из слоновой кости, шею Ким обнимали бриллианты. Они держались за руки. Оркестр смолк. Толпа затаила дыхание.
Даже Бетт, которая считала, что все уже повидала на своем веку, — даже Бетт застыла в оцепенении. Она, как и все остальные, безмолвно созерцала явление двух божественных существ, спускавшихся к ним с неба.
Фоли-сквер
— Знаете классическую еврейскую притчу, объясняющую смысл понятия chutzpah? — Билл Кернс похлопал Аликс по спине, когда они покидали здание суда. — Мальчик, убивший своих родителей, бросается в ноги судьям, умоляя о прощении на том основании, что он сирота. — Кернс рассмеялся. — Вы приводите в защиту Джилкриста очень странные аргументы. Даже судья Бирнбаум был обескуражен. Нет, вы и правда просто поразительная женщина, Аликс!
Она искоса взглянула на него. «Интересный парень…» — однажды высказал о нем свое мнение мистер Рабинович. «Вы думаете?» — Аликс тогда с сомнением воззрилась на старика.
Что ж, возможно, это и так, если вам нравится кельтский тип: резкие черты лица, бледная веснушчатая кожа, рыжие волосы, которые уже начали редеть на затылке… Билл напоминал ей борзую — невысокую, но гибкую, словно созданную для быстрого бега. Можно поспорить, что он и в самом деле бегает трусцой по утрам.
Спустившись с лестницы, они одновременно остановились. На улице шел легкий снежок, ложась на тротуар мягким пуховым покрывалом. В этот час Фоли-сквер выглядела тихой и безмятежной — именно таким показывали Нью-Йорк в полузабытых довоенных кинофильмах.
— Затишье перед бурей, да, Аликс?
Она кивнула и застегнула пальто.
— Увидимся в суде, — сказал Билл и быстрыми шагами свернул за угол. Всегда торопится. «Живчик», «Неумолимый Билл» — так прозвали его бульварные газетенки. А ее — «Поразительная Аликс».
Она брела домой в густеющих сумерках. Сегодня был день последних приготовлений к предстоящему судебному заседанию. Ей не удалось добиться многого из того, на что она рассчитывала. Она, разумеется, и не собиралась использовать такую линию защиты, как жалость к «несчастному сироте», но надеялась одержать победу по другому пункту. Аликс хотела, чтобы семьям погибших было запрещено присутствовать на процессе.
— Это же раздражающий фактор! — доказывала она. — Каково будет присяжным видеть их ежедневно, да еще если они решат вынести оправдательный приговор?
Но судья Бирнбаум не согласился с ее доводами.
— Если речь идет о том, чтобы запретить людям, потерявшим родных и близких, своими глазами наблюдать за свершением правосудия только на том основании, что члены присяжной комиссии будут неуютно себя чувствовать… — Он вздохнул. — Этот процесс трагичен по своей сути, и присутствие или отсутствие на нем родственников погибших ничего не изменит.
Аликс шла не торопясь, проигрывая в уме возможные сценарии предстоящего процесса. Но перейдя Хьюстон-стрит, она выбросила невеселые раздумья из головы: работа есть работа, а семья есть семья, и если не уметь четко разграничивать эти аспекты жизни, недолго и свихнуться. Процесс Джилкриста можно предать забвению по крайней мере до тех пор, пока Саманта отправится спать.
Аликс заскочила в химчистку забрать вещи, потом в магазинчик Вин Ли. Обычно перед уик-эндом она выбирала какое-нибудь китайское блюдо быстрого приготовления, чтобы облегчить себе жизнь. Мистер Рабинович, наверное, уже накрыл на стол, покончив с последней домашней обязанностью на этот день…
— Вам бы стоило посмотреть, как моя крошка управляется с китайскими палочками! — похвасталась Аликс. Миссис Ли только усмехнулась и положила в бумажный пакет еще несколько печений с предсказанием судьбы.
К тому времени, когда Аликс подходила к дому, настроение у нее уже совсем поднялось.
В свои шесть лет Саманта Брайден представляла собой точную копию отца: такие же черные кудрявые волосы, сверкающие глазенки и высокие скулы. Одна восьмая часть индейской крови, если утверждения Сэма были правдой, сыграла свою роль.
Она унаследовала от своего отца и говорливость, болтая без умолку на протяжении всего обеда, выкладывая все накопившиеся за день новости: противопожарные учения в школе, шалости Берта и Эрни, что говорила учительница о продолжительности жизни грызунов…