Она пригладила волосы и подавила довольную усмешку, входя в совещательную комнату.
Билл Кернс и судья Бирнбаум находились уже там; там же была и незнакомая ей пожилая женщина с копной седых волос. Все выглядели довольно мрачно. Судья не стал дожидаться, пока Аликс усядется.
— Прошлой ночью, — начал он дрожащим голосом, — между тремя и четырьмя часами Родни Джилкрист скончался в своей камере в результате сердечного приступа.
— Не верю! — вскричала Аликс.
Это было невероятно… Ужасно! Какая-то ловушка.
Самоубийство — да, это она могла понять. Или если бы его убил сокамерник… Но сердечный приступ?!
После всего, через что она прошла, — тяжкого труда, самопожертвования… А ее заключительная речь?! Ей хотелось закричать. Как быть с ее речью, в которой она вылизывала каждую фразу, пока та не становилась образцом ораторского искусства? А теперь все это навсегда канет в небытие…
— Это несправедливо! — простонала она. Билл проворчал что-то, соглашаясь.
— Сама жизнь несправедлива, — заметил судья. — Послушайте, вы оба проделали блестящую работу за последние четыре месяца. Никогда не видел ничего лучшего. Но сейчас все кончено. Смиритесь с этим.
Опустив глаза в пол, адвокаты проследовали за Бирнбаумом в битком набитый зал заседаний. Судья сделал короткое сообщение о «естественной смерти» Родни Джилкриста. Никаких деталей, практически две фразы. Он поблагодарил присяжных и стукнул по столу судейским молоточком.
— Дело закрыто.
В следующие мгновения, пока сказанное еще не дошло до сознания присутствующих, Аликс и Билл обменялись быстрыми взглядами и ринулись к выходу словно два смерча. Еще секунду в зале стояла гробовая тишина, а потом начался невообразимый шум.
— Бежим! — скомандовал Билл, и его слова чуть не потонули в общем гаме. Двери зала распахнулись настежь, и толпа повалила наружу: присяжные, зрители, репортеры, размахивающие блокнотами и рвущиеся к телефонам.
— Вот они! — закричала какая-то женщина. — Адвокаты!
Человеческое стадо развернулось и кинулось за ними.
Аликс обуяла паника.
— О Боже! Билл, выведите меня скорей!
— Сюда! — Он схватил ее за руку и побежал, увлекая за собой по коридору, вверх по лестнице, вниз по другой, слыша за собой шум не отстающей погони.
— А теперь сюда! — Он втолкнул Аликс в какую-то дверь, захлопнул ее за собой и закрыл на задвижку. Внутри была тьма кромешная, и только узкая полоска света пробивалась из-под двери. Топот за стеной становился то громче, то тише, но не прекращался.
— Где мы? — задыхаясь, спросила Аликс.
— Понятия не имею! — так же запыхавшись, ответил Билл, но тут же наткнулся на что-то металлическое и чертыхнулся. — Похоже, это кладовка для метел.
Она чувствовала на своей шее его горячее дыхание.
— Кладовка! Вам нужно было выбрать местечко посимпатичнее. Мы можем навсегда тут застрять.
Внезапно ее охватили такая горечь и тоска от пережитого напряжения, что она разрыдалась.
В следующий момент она очутилась в объятиях Билла Кернса и сама не поняла, как это произошло, но они уже обменивались быстрыми жаркими поцелуями.
— Это безумие! — Он сжал ее грудь.
— Ты мне это говоришь! — Ее пальцы нащупывали молнию на его брюках.
— Правда, можно? — Он прижал ее к стене, вибрирующей от все еще продолжающегося топота.
— Нужно! — Она притянула его к себе.
Никогда еще секс не казался ей таким необходимым. Таким логичным. От полного уныния — до кульминации всех чувств! Разрядиться после всех неприятностей можно было только таким способом. И только с Биллом Кернсом.
Минут через десять, тяжело дыша, но утолив свое желание, они выпустили друг друга из объятий и принялись приводить себя в порядок.
— Прислушайся! — прошептал Билл.
Аликс подняла голову.
— Они ушли.
Билл шумно выдохнул и рассмеялся своим заразительным смехом:
— Я думал об этом моменте уже несколько месяцев!
— Не может быть… — Аликс была поражена.
— С того самого дня, когда ты появилась в оранжевом платье с кружевным воротничком.
— В персиковом, — поправила она. — Платье было персикового цвета.
— Боже, ты выглядела так аппетитно, что я готов был наброситься на тебя прямо там же и тогда же! А ты?
Аликс возилась с пуговицами.
— Я — что?
— Ты когда-нибудь думала обо мне в романтическом плане?