— Ты это называешь романтичным?!
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Нет… да… может быть. Но уж, во всяком случае, не в кладовке для метел. Это уж точно.
Он поцеловал ее.
— Да-да… И все-таки это было совсем неплохо. Давай повторим.
— Обязательно. Только не здесь.
— Правильно! Избавимся от запаха этих тюремных стен.
— Да, а то он, кажется, просто въелся в нас.
— Ну, тогда — на волю, в пампасы!
— И на улицу?
— … и в «Плазу». В номер с красивым видом из окна.
— … с ванной на двоих.
— … и шампанским…
— … и бутербродами с копченой лососиной.
— Никакого телевизора…
— Никаких газет…
— Ничего, кроме нас двоих.
— И очень много бутербродов с копченой лососиной!
— Дороговато встанет…
— Копченая лососина?
— Все в целом.
— Расходы пополам?
— А как же!
Аликс скрипнула открываемой дверью. Коридор был пуст. Билл зашнуровал ботинки.
— Теперь вперед!
Точно пара воришек, они прокрались по боковой лестнице вниз, прошли по каким-то коридорам, о существовании которых Аликс даже не подозревала, и вышли через служебный выход на улицу. За углом, на Фоли-сквер, бушевала толпа демонстрантов. То и дело раздавался вой сирен. Аликс догадалась, что это гудят машины «скорой помощи», вызванные для пострадавших в давке.
Билл запихнул ее в такси.
— В «Плазу»! — скомандовал он шоферу. — И как можно скорее.
Оказавшись в безопасном салоне автомобиля, они снова бросились друг к другу в объятия, словно изголодавшиеся.
— Послушай, — сказала Аликс в перерыве между поцелуями, — я кое о чем должна тебя предупредить.
— М-м-м, — невнятно промычал он, покусывая мочку ее уха.
— Я никогда не завожу романов с бейсболистами и юристами.
— Очень разумно… — пробормотал он. Они снова поцеловались. Он провел рукой по ее бедру.
— Господи, — заметил он, — кожа да кости.
— Что за выражения!
— Обожаю такой тип женщин.
— Ты ведь не женат, а, Билл?
— Конечно нет! А почему тебя это интересует?
— Я не завожу романов с бейсболистами, юристами и женатыми мужчинами.
Она запустила пальцы в его волосы, счастливая оттого, что находится в данный момент именно здесь, и нигде больше. Они снова поцеловались.
— А знаешь, я бы все равно выиграла у тебя пари! — произнесла она, оторвавшись от него и отдышавшись.
— Ничего подобного! Ты была у меня в руках.
— Я подготовила такую замечательную речь…
— А моя была просто совершенством…
Аликс выглянула в окно. Уличные часы на здании «ИБМ» на Мэдисон-авеню показывали немногим более десяти утра. Впереди у них был целый чудесный день. Город выглядел чистым и симпатичным.
— В общем-то это неважно. — Она потерлась о его щеку своей.
— Что неважно?
— Кто бы выиграл. Потому что мы этого никогда не узнаем. Правда?
— Правда, милая. Мы никогда этого не узнаем.
ВОСЬМИДЕСЯТЫЕ
Коббл-Хилл
Выйти замуж за Билла Кернса было бы верным и своевременным шагом. Аликс не погнушалась сама внести это предложение.
— Мужчине с политическими амбициями нужны жена и дети… кто-то, способный потереть ему спинку после тяжелого трудового дня, — аргументировала она. — И потом, нам так хорошо вместе!
— Можно рассматривать данную ситуацию и под этим углом, — согласился он. Они лежали в постели и занимались тем, что Билл называл «нежничаньем». — Но ты должна обещать мне не поддаваться комплексу «простой маленькой женщины».
— А в чем конкретно он выражается?
— В том, чтобы колотиться по хозяйству, играть в бридж и вывязывать тамбуром салфеточки.
— Я даже и не представляю себе, что это такое — то, что ты назвал последним.
Они рассмотрели вариант женитьбы со всей дотошностью, как и полагается двум взрослым серьезным людям, обговорили все условия, наметили место бракосочетания (Сити-Холл), дату (через месяц) и решили организовать по этому случаю скромный прием в ресторане «Окна в мир», разделив расходы пополам.
— Хотя это и не совсем справедливо, — задумчиво заметила Аликс. — У тебя столько родственников, а у меня только Саман…
— Ерунда! — перебил ее Билл. — У тебя есть отец, братья, мачеха. Пригласи всех. И в самом деле, было бы красивым жестом с твоей стороны попросить своего старика, чтобы он самолично тебя пристроил — был бы на свадьбе посаженным отцом.
— Мой отец «пристроил» меня давным-давно, — с горечью ответила Аликс.