- Ты хочешь вернуть её?
- Что? – Не сразу донёсся удивлённый голос парня.
Я начал вытаскивать предметы для камлания.
- Погоди! – Он завозился, в его голосе слышались отчаянная надежда и страх. – Что ты сказал? Ты знаешь, как?
- Я тадебей. Могу помочь.
- Тебя зовут Тадебей? – Тут же вклинилась андрогин.
- Нет, тадебей – местное название шамана, - не замедлил поправить парень: видимо, любовь к точности пересилила недавнюю неприязнь.
- А! – Понимающе воскликнула девушка. – Так его зовут Шаман? Очень приятно, я Элиза.
- Блин, шаман! Скажи ей уже своё имя! – Страдальчески обратился ко мне парень.
Я засмеялся, опуская крышку.
- Тутти. А тадебей, Элиза, это человек, который общается с духами, - и обратился к парню. – Тебя-то как зовут… - я запнулся, раздумывая, как лучше его назвать. На язык настойчиво рвалось «не трансвестит», но я благоразумно решил не нагнетать обстановку.
- …маг.
- Еон, - неохотно буркнул парень.
Его волнение куда-то улетучилось, оставив мрачность на лице. Неужели его успела разозлить Элиза?
- Я верну тебе магию, Еон. Но мне нужна твоя душа.
- Взамен? – Так и подскочил он. – Благодарю покорно! Я не буду связываться с шаманами!
Я рассмеялся его предположению. Но в то же время насторожили дальнейшие слова.
- Ты имеешь что-то против шаманов?
- Это шарлатанство! Я не буду есть галлюциногены. Я не желаю смотреть, как ты пляшешь надо мной. Мне нужно что-то реальное, а не твои сказки!
Я обескураженно уставился на него. Я думал, он будет рад. И не понимал, откуда столько агрессии. И что он имел в виду под «реальным»? Что в этой ситуации может быть реальнее помощи духов? Лекарства?
Такие частые перепады настроения сбивали с толку. Снова возникло сомнение, маг ли он. Нужно было проверить.
Я поднял с пола мешочек и высыпал на ладонь сушёные листья жёлтой кошинки, после чего бросил их в открытое жерло печки. Огонь полыхнул, и в нос ударил резкий, острый запах. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул.
- Ты отравить нас решил? – Воскликнул Еон.
Аромат прошил мозг, и я открыл глаза, по-новому взглянув на приезжих. Жжёная кошинка позволяла видеть духов – ну и, конечно, я мог прочитать душу парня.
Сквозь телесную оболочку, ставшую вдруг прозрачной, я увидел сияние магии. Цвета эмоций переливались, перетекали один в другой, и будто хотели вырваться и заполнить окружающее пространство. Несдержанный. Я перевёл взгляд на Элизу… и похолодел.
Передо мной сидела пустая оболочка!
Еон закашлялся.
- Ну ты, шаман… Я есть хочу!
Тут-то я и сам вспомнил, что давно не ел. Желудок сжался от голода, будто только выжидал, когда я о нём вспомню.
Я и правда обо всём забыл, едва почувствовал возможность вырваться. Может, и правда стоило подкрепиться. А за ужином, глядишь, и договоримся. Поднявшись, я выглянул на улицу. Луна заливала зелёным снег и чумы. Вампиров не было – видимо, пошли охотиться на забежавшее сюда зверьё. Забравшись по приставной лесенке на крышу, я достал контейнер – в нём хранились припасы. Если повезёт, в следующий раз охотиться буду уже на свободе.
Перенеся контейнер в дом, я сел возле гостей и, открыв его, протянул Еону кусок горюшки.
Он уставился на рыбу, потом перевёл взгляд на меня.
- И как я буду это есть? Развяжи мне руки!
- Ешь так, - я был непреклонен.
Запах кошинки стал слабее, и я снова мог нормально видеть.
- Не буду я есть с рук! – Заупрямился он.
- Как хочешь, - я взглянул на девушку. – Будешь?
- Мне бы масла, - с готовностью отозвалась она
Масла не было, о чём я ей и сообщил.
- Может, сойдёт жир?
- Ага, - покосившись на горюшку, она уточнила: - Жидкий.
Я отошёл к печке и снял со стены сковороду.
- Тебе плохо не станет?
- Нет… А масло я люблю.
Чем питаются андрогины, я не знал. Масло для них могло быть необходимо в больших количествах.
Вернувшись и вынув из контейнера ещё несколько кусков рыбы, я бросил их на сковороду. Горюшка жирная, сейчас мигом вытоплю порцию для девушки.
Когда зашкворчало, я закрыл сковороду крышкой. Сняв её с огня и откинув ногой в сторону лук, поставил её на пол. Приезжие молчали, и я снова взглянул на них. Элиза деловито оглядывалась, качая ступнями, Еон мрачно смотрел на меня. Надо было сломать его упрямство. Близилась полночь, и если Мишка снова будет требовать дань, ничем хорошим это не кончится. Как бы он сам не схватил этих двоих. Отберёт моих людей! Снова! Думать об этом было невыносимо.
Я подошёл и, скрестив ноги, плюхнулся возле контейнера.