Над головой пролетел орёл, и я вскинул голову, отвлекаясь от воспоминаний. У меня такая же жизнь – кем родился, тем и проживёшь до самой смерти. Даже грустно.
Лук я держал наготове – так что, когда заметил возле леса выглянувшего из норки зайца, тут же натянул тетиву до предела. Зверёк повёл носиком и осторожно выбрался из норки. Тут-то его и настигла стрела. А спустя миг я заметил, что в тушке торчат два древка!
- Сярати! – Догадавшись по цвету оперения, кто вздумал отобрать у меня добычу, я бросился вперёд.
Друг уже спешил наперерез.
- Я первый его увидел!
- А чего ты охотишься так близко? – Возмутился я, протягивая руку к зайцу.
- Тот же вопрос к тебе!
Мне удалось подхватить добычу раньше, но Сярати тут же сбил меня с ног. Мы покатились, отбирая друг у друга добычу, и невольно расхохотались. Наконец, отпихнув его, я сел и выдернул из тушки стрелы. Друг со вздохом принял свою.
- Ладно, победил. Но теперь уж давай разойдёмся.
Он поднял взгляд, и его лицо вытянулось. Рука ткнула куда-то мне за спину.
- Тутти… там!
Я резко обернулся. В чистом небе, прямо над кругом чумов, нависла и закружилась низкая, кровавого цвета туча. А спустя миг над тундрой прокатился рокот грома. Мы медленно поднялись, в лицо ударил ветер.
- Ну, тадебей, и что это?
Я подхватил сползающий капюшон, чувствуя напряжение духа ветра. Весь мир притих, словно ожидая удара и, не выдержав этого зрелища, я припустил к стоянке. Сярати бросился за мной.
- Что… что это?
- Не знаю… какая-то опасность, мне нужно увидеть больше!
Я и правда мог снова видеть духов, но только при помощи сожжённой кошинки – это растение на какое-то время расширяло сознание. Пробежав мимо соплеменников, которые тыкали пальцами в небо, я влетел в свой чум и откинул крышку сундука. Облачение в тадебейский костюм – защиту от опасностей, которыми могло сопровождаться общение с духами – заняло немного времени, я уже научился делать это быстро. Потом кинул в разожжённую ещё с утра печь горсть сушёного растения и, закрыв глаза, глубоко вдохнул, позволяя дыму проникнуть в себя.
Первое, что я увидел – танцующую в печи маленькую огненную сущность. Развернулся и, подхватив бубен с колотушкой, едва не столкнулся у входа с матерью.
- Что-то произошло с Пянэ! Он будто одержим!
Мы выбежали вместе и увидели, что вокруг стоянки закружился вихрь. Мать тут же потащила меня в сторону, и я увидел бегущих к нам людей. За ними по пятам гнались соплеменники.
Но что это? Я в ужасе замер, увидев неестественно оскаленные лица, широко распахнутые глаза и кровь на губах. Внутри оболочек съёжились слабо мерцающие души, будто их что-то подавило. Они засыпали.
- Назад! Они одержимы! – Закричал я, отпихивая мать за спину, и быстро огляделся.
Духи-помощники чувствуют, когда нужны. Вот и сейчас они остановились рядом.
- Скорее! Захватите их в кольцо!
Взмах крыльев орла и летучей мыши, дорожка по снегу – и помощники окружили одержимых прозрачным коконом. И только теперь я услышал собственное взволнованное дыхание. Над головой прогрохотал гром; я вскинул голову, но по-прежнему не увидел ничего, что могло бы прояснить ситуацию. Люди в коконе хрипели и бились о стенки, пытаясь вырваться.
Осторожно приблизившись, я поднял бубен и встретился взглядом с отцом. Сердце сжалось от ужаса: это же зверь. Зверь с лицом знакомого человека. Надо было срочно пробудить души, тогда соплеменники снова будут собой!
Но едва раздался первый стук, как вокруг стоянки начал подниматься алый вихрь. Поначалу редкие струйки ветра множились и ширились, набирали силу. А я пытался песней дозваться людей.
К ноге скользнула Мунзяда, обвилась вокруг и заползла на плечо.