Но староста уже рванул ворот Сярати и вцепился в его шею зубами. Парень вскрикнул от боли, яростно вцепился в волосы нападающего и стряхнул с себя. Мех украсился алыми каплями; застыв от ужаса, я смотрел, как душа друга сворачивается тускнеющим шариком. Мои глаза затуманило влагой, по щекам пролегли горячие дорожки слёз. А сам я будто окаменел, и вцепись в меня кто – не смог бы даже закричать.
Сярати схватил меня за ворот, рядом оказалось оскаленное, будто нечеловеческое лицо. А потом его отшвырнуло мощным потоком энергии; он сбил старосту, и они рухнули в снег. Меня же что-то подхватило, и земля резко ушла вниз.
Подняв взгляд, я увидел Мунзяду и Мерця. Янгума приблизилась, держа в лапках бубен и колотушку.
- Пробуди духа тундры! Надо заточить зло!
Под ногами оказалось что-то металлическое. Всё ещё ничего не чувствуя, я молча принял атрибуты и настроился на песню пробуждения. Казалось, сознание плавало рядом, а тело двигалось само. Мелькнула мысль, что так, наверное, чувствовали себя соплеменники перед тем, как их души уснули.
В воздухе разлилась песня. Божество обернулось, и мои помощники тут же окружили меня защитной сферой. А я сделал первый шаг, и тело привычно ушло в танец. Вокруг загромыхало, послышались яростные вопли: Мишка пытался добраться до меня. Но сбиться я уже не мог, так сковал душу перенесённый ужас. И я весь будто стал стремительной песней, призванной пробудить духа тундры.
В вихре мелькнули рога. А потом алая пелена начала исчезать и таять. Мишка остановился, глядя, как туча и вихрь становятся белыми.
- Помоги закрыть этот мир, - Мерця опустился мне на плечо. – Теперь тебе предстоит самое трудное в твоей жизни.
- Что это? Мои соплеменники пробудятся?
- Мишка слишком силён, его питает какое-то зло. Единственный выход сейчас – запереть его и его детища.
- Но они люди! – Воскликнул я, освобождаясь от оков потрясения. Взгляд скользнул вниз. Там бродили среди чумов одержимые: сгорбленные и будто потерявшие всякую цель. – Как им помочь?
Мишка с воем бросился на вихрь, и его тут же отшвырнуло. Он проехался по снегу, пролетая сквозь жилища. По моей спине скользнула Мунзяда, пристроилась на голове.
- У них одна дорога: в царство мёртвых. Но уйти они не смогут, пока Мишка не будет побеждён.
- Как его победить? Запереть?
- Уничтожить зло. Но ты уже не сможешь ничего сделать: нужно остаться на стоянке и запереть её изнутри. Иначе одержимые будут кусать новых людей, и зло множиться. Мишка будет всё сильнее.
Он был уже непобедим. Олень летал вокруг, а Мишка бросался на него. И с каждым ударом в духе тундры появлялись медленно зарастающие дыры.
Хотелось убежать со стоянки, спрятаться где-нибудь. Но оставить соплеменников, даже таких, я не мог. Это была моя семья! Кто я без них? Мишка обернулся на меня, мир сотряс оглушительный рык. В душе поднялась ярость, и неожиданно легко получилось настроиться на чувства духа тундры. У нас была общая цель: сдержать зло, не дать ему прокатиться по планете.
А вместе со слиянием мыслей появилось понимание, что надо делать. Олень сам направил меня. Я крутнулся на месте и ударил в бубен. Злое божество бросилось на меня, но его отшвырнули мои помощники. А потом они закружились надо мной, напевая какую-то свою песню. Я уже не слушал, все чувства были подчинены духу тундры. Пение раскатилось по стоянке, заглушая, казалось, всё. И зажмурившись, я видел только светящиеся глаза оленя.
- Надеюсь, мы ещё встретимся, тадебей.
Кто это сказал? Мунзяда, Мерця, Янгума? А может быть, дух тундры? Я почувствовал поцелуй на своём лбу, а потом пошатнулся… и полетел вниз.
***
Из забытья меня вырвало рычание. Далеко внизу была земля, и моя рука свисала, будто я пытался дотянуться до снега. Другая рука намертво вцепилась в ветку, на которой я лежал. Повезло, мог разбиться.
«Вот только почему кожа теперь такая тёмная?».
Предшествующие события вихрем пронеслись в голове, и я поспешно поднялся, тревожно оглядываясь по сторонам. Мишка! Как такой кошмар мог произойти наяву? Что должно случиться, чтобы злое божество обрело такую силу?
Но нет – ничего мне не приснилось. Неподалёку на четырёх лапах бродил Красный, рыча и в досаде мотая башкой. Сейчас он походил на обычного медведя, разве что с алой шкурой. Мой взгляд метнулся по поляне, на которой остались следы сапог. Только ветер, чумы… и тотем, изображающий злое божество, в центре. Солнце медленно опускалось, расцвечивая небо алыми лучами.