- Как и вы все.
Он поскрёб снег когтями, и на земле остался след. При этом сквозь тело зверя росло несколько деревьев. Рокот голоса раскатывался вокруг.
- Ты управлял телами моих соплеменников?
- Почему же в прошедшем времени? – Он широко улыбнулся.
Позади раздался хрип. Резко обернувшись, я увидел в дрожащем свете из печи, как поднимаются с лежанки родители. Их души даже не пошевелились. Я медленно отступил прочь.
- Прекрати это! Разбуди их! – Крикнул я божеству, чувствуя, как тело охватывает дрожь.
- Прятался бы ты, - Мишка лениво разлёгся на земле. – Они-то тебя обратить могут. Станешь таким же вампиром.
- Но я тебе нужен, - крикнул я, подбегая к тотему.
Мелькнула мысль, что можно разрушить его – тогда Мишка потеряет власть.
- Но тебе самому хочется выжить, верно?
Сердце подскочило: из чумов выходили соплеменники. Все сгорбившиеся, в полутьме они казались марионетками, которыми управляли как попало. Почувствовав, как тело охватывает дрожь, я быстро оглянулся.
Фургон на сваях – вот куда меня опустили помощники. В нём жил один исследователь, но когда мы в очередной раз приехали на это место, жилище оказалось пустым. Даже дверь не заперта, будто хозяин уже знал, что не вернётся, или ему было всё равно. Да и красть было нечего: внутри фургон был совершенно пуст.
Уже не задумываясь, я бросился в это жилище, ухватился за приставную лестницу. На грани сознания мелькнула мысль: для чего мне всё это? Не проще ли сдаться, позлить божество? Ему нет выхода, а я хоть мучиться не буду.
Очередная перекладина под ногой треснула, и я, вскрикнув, почувствовал, что лестница разваливается. Отчаянно взмахнув руками, я ухватился за деревянный бортик, окружающий фургон, и начал подтягиваться. Внизу хрипели вампиры, уже едва различимые в сгущающейся темноте. Кое-как взобравшись на бортик, я открыл деревянную дверь и, забравшись в фургон, запер на задвижку.
Звуки стали глуше. Взгляд скользнул по пропахшему пылью помещению, в углу которого примостилась потрёпанная стопка книг. В одно из двух небольших окошек по правую и левую руку лился зеленоватый лунный свет, и я увидел помещение будто заново. Холодное, пустое. Здесь было достаточно места для печки и лежанки, я мог бы поставить сундук с тадебейскими принадлежностями.
Ну вот, уже смирился: пытаюсь приспособиться к создавшимся условиям. Я быстро подошёл к правому окну и выглянул.
Над горами поднимался зелёный, будто обгрызенный серп луны. Неподалёку Мишка скалил зубы, и от этого бросило в дрожь. Остаться здесь, с ним, возможно, до конца жизни! А дальше что? Моя душа так же уснёт?
«Или мне удастся их разбудить, окажись я вне человеческой оболочки? Стоп, вот оно!».
В моей голове быстро родился план. Я создам бубен заново, а потом с его помощью выйду из тела и попробую помочь соплеменникам. А потом можно спокойно умереть и оставить божество здесь навсегда. Говорят, в загробном мире даже лучше, чем на планете – так что я потеряю?
Вампиры – так их назвал Мишка - разбрелись. Вот один метнулся вбок и вцепился в пробегающего мимо оленя. Животное дёрнулось и садануло по одержимому копытами. Тот отлетел, но тут же поднялся и вслед за товарищами кинулся догонять животное. Я медленно сполз на пол.
«Ничего… я их вытащу, точно вытащу, - билось в сознании, тогда как душу охватывала паника. – Этот Мишка – он же просто чудовище!».
Окутавший фургон холод мешал уснуть, меня трясло даже в тёплой куртке, которую я не решался снять. Возможно, именно костюм меня защищал от Мишки. В конце концов усталость дала о себе знать, и я погрузился в состояние какого-то полусна. Включилась память, я снова как наяву увидел помощников.
«Единственный выход сейчас – запереть его и его детища».
Что Мунзяда хотела этим сказать? Детища – только оболочки? Или просто зло?
«Запереть стоянку изнутри».
Я снова увидел вихрь, он сгустился и… стал горами. Рука ткнулась в них, и стало ясно, что это только стена. А потом я обнаружил себя недалеко от круга чумов, едва скрытых низкорослыми деревьями. Над стоянкой поднялся Мишка.
- Напрасно надеешься. Отсюда духам и душам нет выхода.
Запоздало я понял, что путешествую через сон. И божество меня видит. Отвернувшись от него, я упрямо направился вдоль гор. Меня питала смутная надежда, что удастся найти брешь, через которую можно выбраться, может быть, даже позвать на помощь. И что он говорил о том, что нет выхода? Вон как все духи и сущности разбежались. Ни одного не увидел!