По взглядам помощников я понял – дальше об этом спрашивать бесполезно. Да, последствия необратимы – но им пришлось это сделать.
Мы помолчали. Я снова скосил глаза на чёлку. Подумать только – навсегда! Может, и не смертельно, но неприятно – это точно.
Еон шевельнулся и с тоской пробормотал:
- Марион…
Элиза повернула голову к нему – но, видимо, тоже поняла, что парень спит. Интересно, кого он там вспомнил? Родственницу? Подругу?
- Что думаешь делать? – спросила Мунзяда.
- Поезжу по тундре. Глядишь, наткнусь на людей, может, с ними и останусь. Только сперва надо вернуть Еону магию.
Помощники переглянулись и кивнули.
- Тьфу, гадость! - Еон, скривившись, глядел в чашку. Отвар ловил солнечные лучи. – Это точно поможет?
Я широко улыбнулся, надевая тадебейский костюм.
- Нет. Это просто гадость.
- Что? – Вскрикнул он и, отшвырнув чашку, гневно уставился на меня.
Я расхохотался. Элиза подхватила смех.
- Шутка. Ты слишком мнителен.
- А у тебя шуточки дурацкие!
Я покосился на робота.
- А Элизе нравится.
- Ну вот и целуйся со своей Элизой! – Прошипел Еон, отворачиваясь и скрещивая руки на груди.
Вздохнув, я поднял чашку. Снова налил отвар и протянул парню.
- Пей давай. Это просто успокоительное.
Парень посмотрел на меня букой, но чашку взял. Он с утра переоделся – я предложил ему тёплую одежду. Что мне было непонятно – как он вообще продержался на морозе в своей тоненькой курточке. Элизе тоже досталась одежда вместо порванной – и теперь она щеголяла в ягушке.
В общем, теперь передо мной на снегу сидел обычный парень. Волосы, собранные в хвост, скрывал капюшон, и только тоненькая косичка спадала на плечо.
- Зачем мне успокоительное? Я спокоен!
- Пей, говорю. А то так до ночи провозимся.
Он снова покосился на отвар, потом на котелок возле костра.
- Надеюсь, мне всё это не надо пить?
- Нет.
- Эх, вот свяжись с шаманом… - пробормотал Еон и принялся глотать отвар.
Я попросил Элизу посидеть тихо, и снова поднял бубен. Надо было узнать, что же всё-таки случилось – где произошёл разрыв. Может, и сам справлюсь.
За долгие годы я научился быстро переходить в состояние отрешённости, спокойствия. Уже с закрытыми глазами я начал отчётливо видеть окружающее. И главное – разноцветные магические потоки в Еоне. Они скользили по душе, но не могли пробиться наружу, будто между телом и душой находился плотный барьер. Я пристальнее вгляделся, подлетая и пытаясь коснуться.
Руку дёрнуло и обожгло. Барьер отторгал, не желая допускать - будто парень чувствовал, что я делаю. Это была его реакция! Если бы это было чьё-то заклинание или злой дух – их можно было бы разрушить понятными мне способами. Но как можно преодолеть барьер такого рода? Складывалось впечатление, что парень не хочет, чтобы ему помогали.
Я вырвался из транса и опустил бубен. Еон, к тому моменту уставший смотреть на меня, что-то чертил на снегу. Когда стих стук бубна, он поднял голову.
- Ну что?
Я поджал губы, оглядываясь. Наконец решился.
- Кажется, вы хотели куда-то ехать?
- Ко мне! Ко мне! – тут же запрыгала Элиза. – Еон, ты ведь поставишь мне на руке автограф?.. Ну, на корпусе.
Парень встал и в упор взглянул на меня.
- Так что?
- Для начала сменим обстановку, - пожал плечами я, снимая ремешок с головы.
- И что это даст?
- О, не поверишь, - загадочно усмехнувшись, я направился к чуму.
Разруха действительно давила, и надо было уже покинуть это место.
Еон
Починив найденные сани и велев нам собраться в дорогу, Тутти куда-то ушёл. Я же отправился на поиски своего рюкзака.
Он оказался в фургончике за поваленными стволами деревьев. Домик лежал накренившись, в сугробе, и войдя, я едва не соскользнул к углу. В фургончик я заглянул из любопытства, и был удивлён, что рюкзак лежал там. Может, взрывом зашвырнуло или Элиза подкинула?
Проверив содержимое (очень хотелось выкинуть слюнявый «дневничок», но духу не хватило – мама разнос устроит), я направился назад. Взгляд то и дело скользил вниз, на кофту – Тутти назвал её малицей. Синяя, расшитая разноцветными узорами, она подобно тунике спускалась едва не до колен. Было удивительно тепло – даже мои сапоги, казалось, не шли в сравнение с теми, которые дал шаман. Правда, они оказались странно высокими – аж во всю ногу.