Ещё раз взглянув на шамана, который, тяжело дыша, закрыл глаза, я направился в тундру. Следы Тутти медленно засыпал снег. Я шёл, то и дело проваливаясь, и быстро устал. Вокруг – ровное белое поле без единого намёка на живность. Как я мог вообще что-то поймать?
Сообразив, что надо бы держать оружие наготове, я стянул варежку и вынул из колчана стрелу. Это далось так легко, что я даже почувствовал гордость. Уже возомнив себя настоящим охотником, я вложил стрелу и приготовился немедля натянуть тетиву, едва что-нибудь увижу.
Зверь не замедлил явиться. Из ниоткуда – запоздало я понял, что там была норка – выскочил белый зайчишка. Я со скрипом прицелился… стрела тонко свистнула и вонзилась в паре шагов от зверька. Заяц сорвался с места.
Плюнув, я кинулся вдогонку, доставая новую стрелу. Зверёк стремительно удалялся.
- Стоять, мелочь пузатая, - пропыхтел я, уже не пытаясь целиться.
Стрелы летели одна за другой и впивались в снег. Заяц растворился в белизне тундры. Я тяжело рухнул на колени, снова пытаясь наколдовать левитацию. Да где там!
Стук сердца гулко отдавался в голове, щёки горели. Я подышал на замёрзшие пальцы и прижал руку к животу. Чувство разочарования прошило всё тело. Мне-то казалось, что стоит правильно всё сделать – что я, разумеется, и совершил – как я с одного выстрела убью зайца. А тут – десять стрел, и шиш с маслом!
Тело привычно дёрнулось переместиться в лето - хоть согреюсь! - но, увы! Здесь временной аномалии не было. Ещё одно разочарование.
Передохнув, я поёжился от холода и принялся собирать стрелы. Погоня и дальнейшие поиски заставили на время забыть о голоде – сейчас я полностью сосредоточился на своих хищнических инстинктах. Я решил, что непременно добуду кого-нибудь. Вот чтобы доказать, что тоже могу!
Мне встретился ещё зайчишка, потом лиса. Она мышковала – прыгала в снег, чтобы поймать мышей. И этот зверь меня вовремя почуял.
Когда стемнело, я решил, что с меня хватит. Возвращался я голодный и злой. Памятуя о том, что здесь могу легко заблудиться, я всегда возвращался назад, чтобы видеть нашу стоянку – потому и вернулся быстро.
Тутти спал. Элиза сидела рядом и подкладывала в костёр ветки. Когда я подошёл, она взглянула на меня с некоторым укором.
- Ты мне корпус повредил!
- Если бы я не повредил тебе корпус, - почти меланхолически ответил я. – Ты бы повредила всех нас!
Девушка захихикала и бросилась мне на шею, едва не повалив.
- Да шучу я! Спасибо и тебе! Я бы не хотела вот так исчезнуть!
- А… Задушишь! – Запротестовал я, отпихивая её.
Стало немного страшно – чего доброго, не рассчитает силы и покалечит. Хихикая, девушка отстранилась, покрутилась вокруг себя и побежала к костру. Тутти шевельнулся во сне и пробормотал:
- Мама, не надо… я же сейчас лопну…
Волна гнева поднялась в душе. Я порывисто швырнул в него луком и крикнул:
- Заткнись! Жрёт он… - и тут же обиженно засопел.
Есть хотелось невыносимо. Парень вздрогнул и сонно заморгал, когда лук ударил его по голове. Ну, хоть здесь я не промахнулся.
- Что, охота неудачная? – Тутти сел, потирая макушку.
То ли не обиделся, то ли ещё не проснулся. Я зло уставился туда, откуда тянулись мои следы. Снег давно перестал идти.
- Не умею я! Верни мне уже магию!
Он вздохнул, а я снова поёжился. Заметно похолодало. Вынув из связки вещей шубу, шаман поднял лук и сунул её мне.
- На, надень. Сейчас вернусь.
Я отдал ему колчан и, натянув шубу через голову, посмотрел вслед. В полутьме отчётливее стал виден свет костра. Я подошёл к Элизе и сел напротив, обхватив себя руками.
Шуба быстро согрела. Я вздыхал, с тоской чувствуя, как желудок сжимается от голода, и отчаянно надеялся, что Тутти повезёт больше.
Он вернулся с двумя убитыми зайцами. Глядя на тушки, я сначала со злорадством подумал, что это те зверьки, которые от меня улизнули. А потом стало их жаль. Бежал такой пушистик, надеялся оказаться в тёплой норке. А попадёт в тёплые… желудки.
Пока Тутти разделывал одного своим кинжалом, я подобрался к другому. Зайчик неподвижно лежал; его белую шёрстку ерошил ветер. Поддавшись порыву, я снял варежку и погладил мех.
- Как живой, - пробормотал я.
Рука шамана сгребла зверька. Я поднял взгляд – над огнём на двух палочках уже жарился первый. Теперь это был просто кусок мяса.
Поужинав, я переполз на нарту. После безрезультатной беготни клонило в сон. Под уютное потрескивание костра я задремал. Потом шаман разбудил меня, проводил в собранный чум и помог снять шубу – он назвал её совиком. Упав на шкуры, я мгновенно уснул.