- Чего там рассказывать, - буркнул я. – В меня выстрелили антимагиком. Но он не лишает сил, просто блокирует на время. Может, была усовершенствованная модель, и он просто запечатал магию.
- Дело не в оружии, - не согласился Тутти. – А в тебе.
- Ты на что намекаешь? – Вспылил я. – Я сам у себя магию забрал? Выкинул магическую основу* и теперь издеваюсь?
Горло снова засаднило, и я закашлялся. Шаман подождал, пока я отдышусь, и проговорил:
- Успокойся. Я же говорил, что душа связи с магией не потеряла. Магическая основа в тебе, но ты мог подумать или сделать что-то, что повлекло разрыв связи с телом. Потому и спрашиваю, не хотел ли ты хоть на секунду избавиться от сил.
- Это глупо, - повторил я, хмуро разглядывая узор на чашке.
Он был относительно новым – то ли Тутти его подновлял, то ли нарисовал недавно. Возле чашки показалась голова шамана, и я недоумённо перевёл взгляд на него.
- Расскажешь?
Я отвернулся. Боль поражения и ужас потери снова вцепились в сердце. И сейчас я снова с острой ясностью почувствовал: не видать мне магии. Тутти мне не поможет.
- Незачем, - повторил я.
- Ну чего ты упираешься? – Вклинилась Элиза, и я, подняв голову, недоумённо уставился на неё. – Неужели ты уже не хочешь быть Феониллой? Но подумай только о людях, которые ждут твоей помощи!
Шаман тронул меня за плечо. Но заговорил он не сразу.
- Извини, если что. Но… это не из-за Марион?
Я резко обернулся; в груди всё обмерло. Тутти знал слишком много! Неужели духи рассказали ему о моём прошлом? Задрожав от ужаса и ярости, я простонал:
- Ты-то откуда знаешь?
- Ты говорил во сне, - несколько виновато ответил он; его карие глаза пытливо разглядывали моё лицо. – Твоя девушка? Она не любит магию или ещё что?
Последние слова к Марион не имели отношения, но я понял, что он хотел сказать.
Что я всё-таки не спас собственную сестрёнку.
Но даже боль потери не лишила меня магических сил. Я даже оправиться от горя не успел, когда по телевизору передали, что случился грандиозный пожар.
И именно мать, единственная, кто держался, натянула на меня костюм пожарника, завязала два хвоста на голове и вытолкала за окно. Действовал я уже на автомате. И только когда влетел в горящее здание, мысли наконец прояснились.
Что и говорить, а мама была кремень, несмотря на своё несколько легкомысленное поведение и внешность куклы-модели. Но именно её поведение ни сейчас, ни тогда не могло пробудить во мне уважение к ней.
- Это было слишком давно, - резко ответил я. – И магия сохранилась! Это из-за антимагика! После выстрела я уже месяц, как в таком состоянии!
Шаман прищурился. Не поверил.
- Духи сказали, что ты отказался от магии.
- Очень смешно! Так и скажи, что помочь не в состоянии! – Чашка полетела на пол, отскочила и перевернулась в воздухе.
Накатила сильная обида, чуть слёзы на глаза не навернулись. Столько надежд! Зачем вообще он говорил, что может помочь?
- Не психуй, - Тутти спокойно подполз к чашке и подобрал её. – Ты же, идя к лекарю, рассказываешь ему симптомы. Неужели ты думаешь, что я настолько всезнающ, что могу просто так вернуть магию? – Повернувшись, он добавил: - Я тебя не тороплю. Подумай и сам реши, что для тебя менее болезненно – рассказать или ждать неопределённое время, пока магия сама вернётся.
В первую минуту я решил специально не думать.
«Условия тут ставит», - мрачно наблюдая, как он моет чашку в котелке, думал я.
Однако мысли уже завертелись вокруг прошедших событий. Кашель ненадолго отвлёк, но мозг уже настроился на воспоминания. В тот последний день я ещё не подозревал, что не только лишусь магии, но и придётся надолго уехать из Времяшлянска.
Погоня началась через три недели после смерти Марион и того страшного пожара, который, как обнаружилось, вспыхнул в посольстве.
Этот человек был опасным маньяком – и славился своими «играми со спичками», как отзывались милицейские. Никто не сомневался, что он приложил руку и к зданию посольства.
Он был немного магом – владел всего лишь несколькими огненными заклинаниями – и для меня это было первым заданием, представлявшим некоторую опасность. Понятно, что я был снова в костюме пожарника – к чему рисковать? Опять же, подходящий к случаю образ.
Преступник умело петлял по улицам, пролезал в подвернувшиеся щели – будто крыса, знающая все закоулки города. Вот только, «сев ему на хвост» - проще говоря, не отставая – я упорно преследовал его. Мужчине не оставалось ничего, кроме как бороться. Он и отбивался от летящей в небе героини, как мог. Именно тогда я увидел, что маг способен извергать потоки пламени. Он отбивался всполохами пламени из ладоней, то и дело поглядывая, куда бежит, но я знал, что он способен жечь и глазами. И я мог увидеть это вживую, если бы удалось припереть его к стенке.