- Открой!
Потом пришло осознание, что я и сам могу это сделать. Но дверь не поддалась. Слыша внизу приближающееся урчание, я вскрикнул и поспешил пройти по узкой площадке дальше, за угол. Взгляд метнулся вниз: от чего я вообще спасаюсь? На тускло белеющем снегу копошились тени: резкие движения, хищные позы. Какие-то чудовища.
В стене фургончика светилось небольшое окошечко. Я решил, что пролезу и, держась за шершавые доски, преодолел небольшое расстояние.
Комната была освещена огнём из железной печки. Стоящий у двери парень обернулся; его глаза округлились, и он бросился ко мне. Я оказался проворнее. Подтянувшись и кувыркнувшись через подоконник, я в полёте пнул его в живот. Он согнулся, но тут же сгруппировался и кинулся на меня. Завязалась потасовка.
Противник оказался примерно моего возраста, но смуглый и с узкими, карими глазами на широком лице. Он был блондином – короткие, едва до плеч, пушистые волосы сияли золотом.
- Что я тебе сделал? – Пропыхтел я, пытаясь уложить его на лопатки, чтобы потом так наподдать, чтобы и встать не смог!
Он молчал, сосредоточившись на том же исходе – только для меня.
- Ты что, немой?
Дом сотрясся, заставив меня испуганно обернуться на дверь. Парень резко вскинул голову; воспользовавшись тем, что я замер, он двинул мне коленом в живот и вскочил. Я со стоном сжался на полу, недоумевая, как он выдержал подобный удар от меня.
Хозяин уже схватил с пола лук и колчан. Тяжело дыша, я пронаблюдал, как он высовывается в другое окно и куда-то целится.
Вот он – шанс! Превозмогая боль, я поднялся и бросился на противника; не глядя, парень легко отшвырнул меня ногой. Новая боль пронзила голову, мир заволок туман. Перед тем, как провалиться в темноту, я почему-то отметил, что у него просто невообразимый бардак. И как в таком жить?
***
Очнулся я от холода и боли в спине. Встрепенувшись, поднял голову и ошалело огляделся.
Я был опутан верёвками; руки немилосердно завёрнуты за спину. Над головой равнодушно смотрела куда-то вперёд красная морда тотема, над которой лениво плыли облака. Меня привязали к столбу!
Первые лучи солнца потревожили серую дымку утра, осветили тихие чумы. Несмотря на свежие следы вокруг, никаких признаков жизни не наблюдалось, и это настораживало. Что вообще здесь происходило?
Плетью ужаса ударило воспоминание – страшная, тёмная тварь, выскакивающая на меня из жилища. Снова попытался перескочить в прошлое, и снова потерпел неудачу. Я начинал ненавидеть этот мир!
«Неужели пришли какие-то звери и всех сожрали? – Сердце подскочило и глухо забилось. – Ну точно! А этот парень – он либо их хозяин, либо прячется в своём жилище и скармливает им путников, чтобы самому выжить!».
По здравом размышлении я всё же решил, что он их хозяин. Путников здесь давно не было – они бы сто раз его успели съесть.
Позади зашуршало. Я вздрогнул, едва сдержав крик. Тут же мимо стремительной молнией пронёсся зайчишка. После ужасов ночи он показался сейчас таким милым, таким безобидным, что я почти с благодарностью вздохнул.
Со стороны фургона раздался лязг. Я повернул голову и увидел вчерашнего парня. Тот спускался по лестнице, ловко перехватывая перекладины и держа в одной руке ведро. В душе поднялась волна ненависти.
- Эй, это не смешно! Отпусти меня! – Крикнул я, отчаянно извиваясь.
Он молча отошёл от жилища и начал сгребать снег. Расшитая у подола длинная кофта, подпоясанная ремнём, выделялась ярким пятном, помимо воли притягивая взгляд. Парень пропускал мимо ушей мои последующие выкрики, будто не слышал. Наконец, когда угрозы иссякли, а он поднялся и направился назад, я взмолился:
- Ну отпусти! Я просто тихо уйду, ничего тебе не сделаю! Я жить хочу! – Последнюю фразу я выкрикнул, когда дверь захлопнулась. – За что?
Пошёл лёгкий снег. Будто пух из разорванной подушки, снежинки танцевали в воздухе. Им и дела не было, что я тут погибал.
«Ну вот, - скользили в голове горестные мысли. – Замечательно отдохну… в желудках хищников!».
У меня была стойкая уверенность, что они вернутся. Сейчас или позже – но мне несдобровать. Я даже не знал, что было бы хуже – замёрзнуть тут насмерть или быть съеденным. Представив, как от меня отрывают кусок за куском, а я ещё жив и извиваюсь от боли, я прикусил губу. А потом, понимая, что всё равно ничего не выйдет, попытался магией заставить верёвку лопнуть. Конечно – она осталась на месте, и моя возня ничуть её не ослабила.