Подняли первый саркофаг и осторожно поместили его во второй, на который также надели крышку. Затем в третий.
Носильщики подняли все саркофаги на свои плечи, чтобы на этот раз поместить их в каменный саркофаг, стоящий на волокушах. Затем этот каменный саркофаг подняли и поставили на повозку, которая ожидала во дворе. Началась погрузка похоронного имущества. «Сколько предусмотрели повозок?» — размышляла Анкесенамон. Хоры плакальщиц уже были слышны из дворца.
Пропустив вперед верховного жреца, Ай возглавил процессию. Он пересек большой зал, затем двор, переполненный служащими и слугами, и, наконец, вышел через монументальные ворота. Понадобилась сотня мужчин, чтобы установить каменный саркофаг на повозку, запряженную рыжими быками.
Когда Анкесенамон добралась до порога дворца, она увидела огромную толпу, ожидавшую на улице. Царевны, чиновники всех рангов, высокопоставленные особы в белых сандалиях следовали за ней. Царил неизбежный при формировании процессии беспорядок. Она повернулась, чтобы разыскать глазами Итшана, и не нашла его. У нее не было времени долго его искать, так как ведомая Хумосом и Аем процессия тронулась под грохот труб и крики плакальщиц. На корабль, отплывающий к месту захоронения — Месту Маат, ее сопровождал отряд военных, другой отряд замыкал шествие, следуя за девятью повозками, на которых везли саркофаг и похоронное имущество. Затем шли простые люди.
Время тянулось бесконечно. Она шла вместе со всеми, размышляя об одиночестве своего супруга в этих саркофагах. Наконец, прибыли на берег Великой Реки. Несколько парадных кораблей, среди которых она узнала «Славу Амона», были привязаны к опорам мостков. Еще одна людская толпа образовалась на берегу.
Но здесь были не только гражданские лица. Анкесенамон различила лес копий, которые блестели на солнце, как и головные уборы командиров. И вдруг раздались крики. Это военные кому-то преграждали путь. Кому? Внезапно вырвавшись из оцепенения, она увидела регента, бурно спорящего о чем-то с разводящим; судя по перу страуса на его голове, это был младший командир. Происходило что-то непредвиденное.
Хумос продвинулся к командиру.
— Любой человек, который намеревается преградить дорогу живому богу к месту его вечной жизни, будет проклят до третьего колена! — заявил он громко.
Командир, перекрывший дорогу, отступил.
— Все те, кто преграждает дорогу усопшему к вечной жизни, и их начальники никогда не узнают покоя в загробной жизни — с севера до юга этого царства! — заявил верховный жрец.
Это было высшее проклятие. И притом публичное. Тот, на ком был такой позор, не осмелился бы никогда показаться людям на глаза.
Растерявшись, солдаты стали шептаться, их ряды нарушились. Командир повернулся к ним и поднял руку. Придворная дама вскрикнула. С бьющимся сердцем Анкесенамон смотрела на происходящее, опасаясь столкновения.
Солдаты отступили.
После недолгого колебания Ай отдал приказ подниматься на корабль и первым взошел по сходням. Командиры стражников помогли присоединиться к нему супруге бога, затем поступили так же с царевнами и придворными дамами. За ними последовали жрецы, за исключением Хумоса, который жил в Карнаке. В то время как на корабль грузили их дорожные сундуки, пассажиры наблюдали с борта за успешной погрузкой саркофага и похоронного имущества. Другие участники процессии — высшее чиновничество, представители знати, послы следили за этим с других кораблей, в том числе и с «Мудрости Хоруса».
Таким образом, Ай сумел оказаться во главе траурной процессии. Отныне весь мир знал, что он будет царем.
По окончании четырехдневной церемонии в Месте Маат были запечатаны похоронные покои, затем вход в гробницу, и все присутствующие стали возвращаться в Фивы.
В темноте склепа под присмотром всех богов, которые его окружали, последний из Тутмосидов размышлял над этим парадоксом: мир в его царстве зависел от победы его врага.
Его жизнь была принесена в жертву Порядку. Точно как же, как и жизнь Осириса.
Он действительно был сыном Исис.
Эпилог
Исис была только любовью. Но вместе с Осирисом они составляли небесную пару. Когда он умер, и она собрала его останки и похоронила их с помощью Нефтис, она посвятила свою жизнь лечению детей, пострадавших от укусов скорпионов.
Анкесенамон не собиралась объезжать царство в поисках таких детей, как впрочем, не обладала и полномочиями Исис.