Ширли подошла ко мне и положила на плечо руку.
— Я боюсь, — прошептала она. — Лео, я боюсь.
Глава 4
— Пошли со мной прогуляемся по пустыне, старина, — сказал Джек. — Я хочу переговорить с тобой.
С момента телетрансляции пресс-конференции прошло два дня. Мы больше не возвращались к экрану, и напряженная обстановка в доме ослабла. Я планировал на следующий день вернуться в Ирвин. Меня звала работа, к тому же я чувствовал, что я должен предоставить Джеку и Ширли возможность наедине разобраться с водоворотами, появившимися в их жизни. В течение этих двух дней Джек зло разговаривал. Он явно пытался скрыть свои переживания того вечера. Я был удивлен и доволен его приглашением.
— А Ширли пойдет с нами? — спросил я.
— Ее присутствие необязательно. Мы пойдем вдвоем.
Мы оставили ее на веранде, где она, закрыв глаза, принимала солнечные ванны. Ее тело было повернуто так, что вся красота ее наготы предоставлялась заботам солнца. Мы ушли от дома на расстояние мили по тропинке, которой редко пользовались. Песок был еще влажным после проливных дождей. Кругом зеленели пробившиеся кривые растения.
Джек остановился возле покрытых слюдянистой коркой монолитов, образовавших что-то вроде естественной стеньг и нагнулся перед одним из валунов, чтобы вытащить корень шалфея. Когда ему наконец-то удалось это сделать, он отшвырнул его и сказал:
— Лео, ты когда-нибудь интересовался, почему я ушел из университета?
— Ты же знаешь, что я пытался это узнать.
— И что я тебе ответил?
— Что ты находился в полнейшем тупике, — ответил я. — Что ты устал от этого и потерял веру в себя и в физику. Что ты просто хочешь свить себе уютное гнездышко вместе с Ширли, где будешь писать.
Он кивнул.
— Все это ложь.
— Я знаю.
— Частично ложь. Лео, я в самом деле хотел уединиться здесь от мира. А вот насчет полнейшего тупика — все ложь. Все было как раз наоборот. Я не был в полнейшем тупике. Бог свидетель, я очень бы хотел, чтобы все было именно так. Но я отчетливо видел свой путь до кульминационного конца своих тезисов. Все ответы были как на ладони. Все.
У меня задергалась левая щека.
— И ты смог остановиться, зная, что ты у цели? — Да.
Он опустился на колени и стал пропускать песок сквозь пальцы, не глядя на меня. В конце концов он сказал:
— Это было нравственное решение или просто трусость? Как ты думаешь, Лео?
— Ты сам знаешь.
— Ты знаешь, что за собой влекла моя работа?
— Думаю, что понял это раньше тебя, — сказал я. — Но не собирался заострять твое внимание на этом. Я должен был оставить за тобой право решать. Ты ни разу не показал, что видишь все последствия. Тебе казалось, что имеешь дело с объединяющими атом силами теоретически.
— Да, это так. Первые полтора года.
— А потом?
— Я встретился с Ширли, помнишь? Она мало понимает в физике. Ее сфера деятельности социология и история. Я описал ей свою работу. Она не поняла. Тогда я попытался объяснить ей более простым языком. Это пошло мне на пользу, потому что я оторвался от уравнений и в конце концов сказал, что попытаюсь найти силы, обеспечивающие целостность атома. «То есть мы сможем использовать их, ничего не перерабатывая?» — спросила она. «Да, — ответил я. — Мы сможем взять любой атом, заполучить его внутриатомную энергию и тем самым полностью обеспечить дом». Ширли пристально посмотрела на меня и сказала: «И тогда придет конец всей экономической системе?»
— Тебе раньше это никогда не приходило в голову?
— Никогда, Лео. Никогда. Ведь я был тощим детищем МИТ. Меня никогда не тревожило применение технологии. Ширли поставила меня с головы на ноги. Я принялся все просчитывать, потом принялся названивать в библиотеку. Компьютер выдал мне некоторые технические тексты, а Ширли прочитала небольшую лекцию об экономике. И тогда я понял, что кто-то может использовать мои уравнения для получения неограниченной энергии. Это то же самое, что с Е=МС^2. Я был в панике. Я не мог взять на себя ответственность за всемирный переворот. Моим первым порывом было желание прийти к тебе и спросить, что мне делать.
— Но почему ты не пришел? Он пожал плечами.
— Это было легче всего — переложить ответственность на твои плечи. В любом случае, я понимал, что ты все это предвидел и давно бы сказал мне, если бы не моральный аспект. Поэтому я попросил об отпуске, болтаясь возле ускорителя и все анализируя. Я посмотрел на Опенгеймера, Ферми и остальных парней, создавших атомную бомбу и спросил себя, что бы сделал я на их месте? Они работали в военное время, пытаясь помочь человечеству одолеть реального отвратительного врага. Но даже их терзали сомнения. Я не пытался спасти человечество от опасности. Я просто проводил добровольное исследование, которое должно было уничтожить мировую денежную структуру. И я показался себе врагом человечества.
— С истинной энергетической конверсией, — тихо заметил я, — исчезнет голод, жадность, монополии…
— Но пройдет больше пятидесяти лет, пока установится новый порядок. А имя Джека Брайнта начнут ненавидеть! Я не смог взять на себя такой ответственности. Поэтому в конце третьего года оставил работу и поселился здесь. Я совершил преступление перед наукой, чтобы не совершить куда худшего преступления.
— И ты чувствуешь себя виноватым?
— Разумеется, чувствую. Я чувствую, что последнее десятилетие моей жизни — епитимья за побег. Лео, ты никогда не задумывался, о чем я пишу книгу?
— Много раз.
— Это что-то типа автобиографического эссе: apologia pro fita sua. Там я объясняю, над чем я работал в университете, как я понял истинную сущность своей работы, почему я прекратил ее и какова моя точка зрения по поводу своего ухода. Эту книгу можно назвать своего рода исследованием проблем нравственной ответственности в науке. К книге я приложил полный текст своих тезисов.
— Они заканчиваются на том, где ты остановился?
— Нет, — ответил Джек. — Это полный текст. Я закончил свою работу пять лет назад. Все это в рукописном варианте. Достаточно нескольких биллионов долларов и прилично оборудованной лаборатории, чтобы любая проворная корпорация перевела мои уравнения в полную функционирующую силовую систему размером с грецкий орех, которая будет работать вечно на обычном песке.
Мне показалось, что земля покачнулась под моими ногами. Прошло немало времени, прежде чем я спросил:
— Почему ты столько времени молчал об этом?
— Эта идиотская трансляция новостей дала мне толчок. Все из-за этого так называемого человека из будущего с его глупой болтовней о децентрализованной цивилизации, где каждый человек независим благодаря полной энергетической конверсии. Это походило на предсказание будущего будущего, которое обеспечивалось с моей помощью.
— Ну, разумеется, ты не веришь…
— Лео, я не знаю. Абсурдно предполагать, что на нас свалился человек из времени на тысячу лет опережающего наше. Так же, как и ты, я был убежден, что это шарлатан… пока он не начал описывать децентрализацию.
— Джек, идея об освобождении энергии, обеспечивающей целостность атома, уже давно витает в воздухе. Просто парень оказался достаточно умен, чтобы использовать ее, поэтому совсем не обязателен тот факт, что он из будущего, так же как то, что твои уравнения будут претворены в жизнь. Ты взлелеял ее из футуристических грез и обратил к реальности. Но кроме тебя и Ширли, никто не знает об этом? Ты не можешь наобум решить…
— Лео, но предположим, что все это правда!
— Хорошо, если это действительно тревожит тебя, то почему ты не сжигаешь рукопись? — предложил я.
Он посмотрел на меня так, словно я предлагал ему заняться мазохизмом.
— Я не могу этого сделать.
— Ты спасешь человечество от переворота, за который чувствуешь себя виноватым.