И, отложив вязанье назад, за спинку сиденья, она открыла дверцу и пропустила мимо себя спешившего выбраться сына.
Валера, не торопясь, шёл с другой стороны дороги навстречу бегущему Эрику. Кажется, он тоже не входил в дом, а только наблюдал за ним, стоя у своей машины.
Он легко поймал маленькую небесную птицу за подмышки и подбросил вверх, к небу. Эрик засмеялся от удовольствия. Следом за мальчиком к Валере радостно заспешил и Михаил. Он так явно обрадовался бывшему коллеге, что я усмехнулась: да-а, тяжеловато несколько часов подряд находиться в обществе не только незнакомых людей, но и нездешних существ.
Стоя у машины, я заметила, с какой завистью Арина смотрит на хохочущего Эрика. И подбодрила девочку:
— Беги-беги! Валеру ты знаешь!
Девочка оглянулась на родителей, но те только пожали плечами. Для них главным, вероятно, было одно: дочь здесь, на их глазах, а там — пусть себе побегает всласть!
Арину поймал и поднял к небу Михаил. Рядом с Валерой он повеселел, а когда мы с Димычем подошли, он, крутя над головой девочку, визжащую от восторга, сказал:
— У меня своя такая! Ровесницей будет!
А потом Валера закрыл свою машину и присоединился к нам, сидящим и стоящим возле конфискованной миротворцами машины.
Но поговорить не удалось. Только успели обменяться главными новостями, как на крыльце дома показался Олег. Он быстро добежал до ворот, за которыми мы стояли в ожидании, и попросил:
— Лиенна и Зрячие, на секунду!
Лелль остро взглянул на него, но ничего не сказал. Более того. Когда он заметил, что Эрик встревожился, немедленно велел племяннику передать незаконченное вязание Лены и помочь с вывязыванием.
А мы пошли за Олегом.
Как только мы оказались в доме, миротворцы провели мимо нас того самого мафиози — маленького толстячка, а за ним — его двух телохранителей, в том числе и того, который в паре с Диром гонялся за мной с Эриком. Все трое отсутствующе смотрели в никуда. И я, провожая их взглядом, даже подумала: может, миротворцы зря их сопровождают?
— Вы уверены, что всех поймали? — обеспокоенно спросила я. — А вдруг в городе остался кто-то из нелегалов? Вдруг вы не всех нашли?
— Миротворцы допросили приживал, — откликнулся Олег. — Взяли всех. — А после секунд молчания добавил, слабо улыбаясь: — Они умеют допрашивать.
Олегу я поверила.
Он же, открыв дверь в небольшую комнату, показал нам из коридора сидящего на стуле Дира. И обратился к Лене:
— Он попросил о последнем желании, перед тем как ему сотрут память. Поговорить с тобой. Лена, если ты не хочешь, скажи.
— Одна я не пойду, — спокойно сказала небесная птица, и мне почудилось, что она наперёд знала, что это случится. — Я хочу, чтобы при этом разговоре рядом были те, кто абсолютно искренен со мной. Лида и Дима. В них я не сомневаюсь.
Олег кивнул и снова открыл дверь.
Чувствуя себя неловко, мы вошли следом за Леной. Она, не торопясь, подошла к бывшему мужу и встала перед ним. Я смотрела на них и думала: «Сейчас она видит его сквозь человеческую личину и может, если захочет, не видеть его гиеньей морды. Но ведь оба возвращаются в свой мир. Каково ей будет там смотреть на него?»
Дир, сидящий, медленно поднял голову.
Я невольно шагнула ближе. Встревоженный Димыч — за мной.
В лице приживалы мелькали и дёргались то ли мышцы, то ли что ещё. Он постоянно менялся внешне, а глаза, сумасшедшие глаза ненормального, как мне показалось, то сверкали голубым отсветом, то тлели грязно-жёлтым.
— Лиенна, я… — начал Дир и замолк.
Он снова опустил голову и сидел так некоторое время, тяжело дыша. Наконец он встал на ноги и теперь возвышался над маленькой женщиной. Правда, рост ему преимущества не дал. Лена смотрела на него, чуть склонив голову к плечу. Терпеливо.
Мурашки по телу, когда в комнате, где было четверо, но слышалось охриплое дыхание лишь одного, прошелестел шёпот:
— Прости меня, Лиенна… Твоя любовь — моя последняя надежда…
Женщина-небесная птица коснулась пальцами его подбородка.
— Я люблю тебя, Дир. Но моё прощение тебе ничего не даст. Ты другой. И мне тяжело тянуть тебя из того, другого. Ты… закрепился в нём. Ты стал другим, потому что этого хотел, Дир. Я… люблю тебя и всегда буду помнить… того. Моего Дира.
— Но я вот он! — настаивал Дир, и я отвернулась: смотреть, как он пытается снова вызвать в себе лик ангела, небесной птицы, было страшно. Морда гиены, которая обязательно возвращалась после этих попыток, казалась ещё отвратительней. — Я всё тот же Дир. Я мечтаю. Смотрю на небо и вижу звёзды! Лиенна, ты же знаешь, что только ты сумеешь мне помочь! Я хочу быть с тобой рядом… Ты любишь меня, а я люблю тебя, Лиенна, ты же знаешь!