— Он на нашей улице живёт — третий дом от нас. Зимой, в феврале, помнишь, какой лёд на улицах был? Ну, меня мама послала за хлебом, а он как раз из магазина выходил и на крыльце шлёпнулся. Ногу сломать не сломал, но вывих жуткий был. Я его дотащил до его подъезда, а перед тем он позвонил своей девушке. Она врач. Потом тащили его к лифту уже вдвоём. И он сказал, чтобы я звонил, когда нужна машина или его помощь. Мы так-то перезванивались, я — чтобы узнавать, как он, а он звонил, чтобы поздравить с праздниками. Ну и вот. Сегодня я позвонил, и он приехал. Лид, а как ты догадалась, что девочка здесь?
— Та гиена, которая мальчишку увезла, сказала: «Выбросить». Я долго вспоминала их разговор и поняла, что это был ответ на вопрос этих, куда девать второго. Вообще-то, я думала, что будет ещё один пацан… Ты отдохнул? Или мне самой её отнести наверх?
— Ещё чего не хватало, — пробормотал братишка. И, кряхтя, снова нагрузился живой ношей. — Всё, шагаем. — И проговорил уже в спину: — Хорошо, что эти уехали…
Я поняла Димку: нас с их жертвой не увидят.
По крутой, но удобной, в сравнении с недавними зарослями, овражной тропе мы поднялись наверх, близко к площадке со старым цехом и, не сговариваясь, обошли её, направляясь сразу на дорогу к городу. Оглянулись не раз — на притихший огонь возле развалин. Но всё ещё огонь. Особенно страшно всё ещё пылали внутренности старого цеха… Тропкой под деревьями, чтобы с дороги не было видно, добрели до первой пригородной остановки и там усадили девочку, всё ещё не пришедшую в себя (глаз так и не открыла) на скамью под навесом.
— Мы её домой повезём? — ненужно спросил Димыч, вызвав своего Семёна и глядя на дорогу, вызывавшую в сумерках странное ощущение вечности своим постоянно нарастающими и убегающими огнями.
— Угу.
— Думаешь, мама ругаться не будет?
— Она и Лену восприняла как человека, которому по семейным обстоятельствам надо переночевать вне дома. А эту девочку мы пронесём незаметно — мама и знать не будет. До утра. Уходить будем — скажем.
— А завтра что будем делать?
— Искать того Зрячего и индейцев.
Димыч уже знал от меня, кто такие индейцы, слышал мой разговор с Леной, и согласился, что их легче так называть в разговоре.
— А как мы их будем искать, если у нас работа?
— Думаю. Мне кажется, надо попросить Регину вернуть Аделию.
— Видел я твою Регину. Фиг она возьмёт её назад. Ты сама подумай — придётся платить и ей, кроме нас с тобой. Неа, не захочет.
— Значит… — Я вздохнула и задумалась. — У нас товару в магазине мало осталось. А если предложить Аделии учёбу на этой мелочи, чтобы её потом Регина взяла в другую точку? Ей ведь тоже обидно, что её вот так взяли — и выкинули.
— Ну, не знаю… — задумался и братишка. — А как ты ей предложишь?
— Я скажу, что товара сейчас мало, и мы ей оставим записи, что где и для чего надо в каких количествах, чтобы она постепенно запомнила. Или ещё что-нибудь придумаю.
— И ты собираешься сидеть всю ночь, чтобы написать всё это?
— Собираюсь. Хм. Хотя… Можно предложить ей заменить нас на один-два дня, а взамен подарю ей одну из шалей Лены. Потому что нам позарез надо найти того Зрячего и индейцев. Ведь тогда мы сможем передать им Лену и эту девочку, а уж дальше они сами сумеют, без нас.
— И когда ты собираешься звонить Аделии?
— Как только приедем домой.
— Слишком поздно, — с сомнением сказал Димыч. — Ты лучше позвони, когда в машине Семёна будем. Тебе никто мешать не будет.
Так и сделали. Семён, судя по его кратким репликам, решил, что мы приехали к старому цеху разыскать свою подружку или знакомую, которую теперь надо довезти до дому, поскольку она в невменяемом состоянии. Его больше заинтересовало, что происходит на месте у развалин. Узнав о страшной катастрофе, он только вздохнул.
Только он развернул машину к городу, как навстречу помчались машины с мигалками — скорые, полиция, пожарные… Когда мы пролетели мимо, я поёжилась…
Сидела я на заднем сиденье машины, обнимая девочку и, честно говоря, больше думая о том, как её встретит Лена, чем о том, чтобы позвонить Аделии. Но мысль о завтрашнем дне и необходимой свободе передвижений перевесила. Я взялась за телефон.
— Чё надо? — хмуро спросила Аделия.
— Привет, — спокойно сказала я. — Аделия, я знаю, ты обожаешь эксклюзивные вещи. Тебе нужна шаль с узором, который в нашем городе никто не сумеет повторить? По словам твоей тёти, одна такая стоит несколько тысяч. Ты получишь её даром. Почти.