Сейчас по всей комнате висели шали. Лена нашла мою корзину, которая всегда стояла у стола при окне, убрала сверху лежавшее начало, которое я всё равно бы распустила: начала зимнюю вещь, но не успела закончить, а летом зимние вещи вязать не получается. Женщина вынула из моего начала спицы, аккуратно переместив петли на найденную ею спицу-крючок, которая всегда торчала у меня из карандашницы на столе. И опустошила всю корзину. Димка молча оглядывал ажурные шали, которые свисали со спинок двух стульев, с полуоткрытой дверцы шкафа, с ручек комода для белья, со спинки кровати, на которой сейчас спала мастерица… И несколько шалей лежали прямо на столешнице письменного стола. Почему Димка повернулся именно к ним?
Изумлённая, я всё же осторожно подошла к нему.
Хриплым голосом, чуть не сипя, братишка спросил вполголоса:
— Ты видишь то же, что и я?
— Дай сначала взглянуть! — буркнула я. И уставилась на шали.
Сначала не поняла и даже удивилась: эти три штуки были только начаты… Нет, скорее — ощущалась в них именно незаконченность и вроде как заброшенность. Лена даже спицы вынула, хотя почему-то не распустила. Но что увидел в них Димыч? Я пока видела только одно — поразительной красоты узоры, которые… которые… Меня вдруг будто водоворотом затянуло в эти узоры, странные и непонятные. Если раньше я любовалась словно бы морозными ветками на окне, то теперь я даже понять не могла, что эти узоры мне напоминают. Только чувствовалось в них, тихо лежащих на столе, необычное движение, оборванное на полуслове. А потом глаза наткнулись на странную линию — и взгляд повело по ней, закрутило, пойманный…
Своё тяжёлое дыхание я ощутила словно со стороны, как и прерывистый вздох, вырвавшийся внезапно… И как удар — с узоров незаконченных шалей сплелось лицо того мальчишки, пьяного и торжествующего… Движение продолжалось. Взгляд соскользнул с неясного образа, и подросток, теперь уже едва прорисованный тенями, медленно пропал за краями шалей. Будто ушёл.
Напряжение было таким жёстким, что мы оба вздрогнули, когда Лена неожиданно поднялась с кровати и, не обращая внимания на нас, подошла к креслу, на котором лежала девочка. Мама просто остолбенела: женщина шла с закрытыми глазами. А мы от другого остолбенели… Лена шла, сияя солнечным радостным светом — словно плыла в тёплых лучах, от которых светилась и сама.
Она склонилась над девочкой и обняла её лицо ладонями.
Мы замерли, когда найдёныш вдруг приподнялся и прильнул к женщине…
Не замечая никого из присутствующих, Лена помогла девочке подняться и провела к своей кровати. Так же не глядя, взяла ближайшие две шали со стульев и укутала в них девочку. После чего приблизилась к столу, на котором среди недовязанных шалей стояла ваза с виноградом, взяла одну кисть и села рядом с девочкой. Лежащую, поглядывающую на нас исподтишка сонными глазами, как будто видела нас не в реальности, а во сне, накормила ягодами с кисти, просто поднося их к губам девочки-найдёныша. Потом Лена легла рядом и натянула на обеих одеяло. И снова неподвижность…
Придя в себя, я оглядела комнату иначе. Кажется, Лена будет вставать среди ночи и не раз. А пока она точно провалилась в сон.
— Выйди, — прошелестела я брату.
Тот кивнул и вышел, оттеснив от двери ошарашенную маму.
А я, стараясь не шуметь, открыла шкаф и достала пару огромных кожаных сумок с пряжей, поставив их рядом с корзиной. Сначала хотела выложить нитки в корзину, но сумки при движении издавали слишком отчётливый шум. Пусть Лена сама разбирается. Затем тут же, рядом с сумками, на стуле оставила ещё несколько пар спиц. Я не поняла смысл недовязанных шалей, но, кажется, вывязывая их, Лена пыталась спасти сына. Пока не получилось. Но ведь всё может быть? Может, из других нитей получится?
Затем я вышла из комнаты и чуть не бегом отправилась на кухню, где меня ждали мама и братишка.
— Ты что? — снова перепугалась мама. — Что ещё случилось?
— Ничего не случилось, — убедительным тоном сказала я. — Мне надо вымыть ещё фруктов и ягод.
— Давай я вымою, — вызвался Димка, — а ты подсушишь. В салатник положим, да?
— Да, в салатник. — Я помолчала, с полотенцем в руках выжидая мытых и мокрых плодов от брата, старательно работающего у раковины, а потом не выдержала и с любопытством спросила: — Мама, пока нас с Димкой не было, у тебя не случилось чего-то… хорошего?