Пятая глава
Из комнаты я выскользнула рано утром, не забыв выключить настольную лампу. Солнце вставало чуть со стороны. Так что лучи постепенно подходящего к окнам светила не должны будут падать на кровать, где спали два неизвестных существа, выглядевших, как женщина и её дочь. А когда солнце заглянет в комнату, до кровати уже не доберётся. Поэтому я и не решилась закрыть окно плотными шторами, а только захватила с собой одёжку и свою подозрительно растолстевшую сумку, с которой обычно хожу на работу. И на цыпочках вышла, чтобы до просыпа всей семьи успеть сварить и выпить кофе, сидя за книгой. Хоть и чувствовала, что сегодня утром книгу спокойно не почитаешь.
На кухне, прежде чем одеться, с любопытством заглянула в сумку.
Как и предполагала, в ней нашлись три шали. Наверное, Лена уловила моё желание откупиться от Аделии «раритетами».
Сон-то у меня чуткий. Хоть и пришлось набегаться за день и наволноваться, как ни крепко спала, но пару раз просыпалась среди ночи и втихомолку наблюдала, как женщина встаёт с постели, подтыкает одеяло вокруг девочки и идёт к столу. Здесь Лена усаживалась так, чтобы свет настольной лампы падал на руки, и принималась за вязание. Только и слышалось тихое, усыпляюще ритмичное постукивание спиц, будто в комнате появился ещё один будильник…
Я-то просыпалась пару раз. Но в сумке — три шали. Значит, Лена вставала чаще за ночь. И, спеша уйти, внимательней оглядеться я не успела. Только бросила взгляд на опустевшую вазу для фруктов, которую тоже забрала с собой. Но, думаю, в самой комнате наверняка ещё пара-тройка шалей появилась. Удивляться Лениной скорости вязания я уже перестала. Привыкла, наверное.
Предположение, что читать не смогу, — подтвердилось: сосредоточиться на событиях не удалось. Я просто встала у окна и пила кофе, наблюдая за сонной утренней улицей и в мыслях проворачивая всё, что надо сегодня сделать. Размышляя обо всём, вдруг подумала, что происходящее упрямо вытаскивает меня из той раковины, которая всегда мешала общаться с людьми. Удивившись этой мысли, усмехнулась…
Когда на кухне появилась мама, чтобы приготовить завтрак для отца, я попросила:
— Мам, ты поглядывай в мою комнату, пока меня нет, ладно? Я помыла ещё фруктов и отнесла туда. Но, если вдруг ваза снова будет пустой, дополни, ладно? И, если Лене что-то понадобится, не отказывай, ладно? Я потом про неё расскажу, но она здорово натерпелась за последние дни.
— Хорошо, — согласилась мама. Она-то летом у нас отпускница. Но, тем не менее, с некоторым сомнением, спросила: — Ты так уверена, что они ещё будут спать? И тот самый твой максимум?
— Они так силы восстанавливают, — рассеянно ответила я. — Когда проснутся, угости чаем. Может, им ещё и твоя выпечка понравится.
— Хорошо, — сказала мама, с любопытством посматривая на шали, которые я разложила по прозрачным пакетикам. И не выдержала, попросила: — Лидочка, ну о гостях не рассказываешь, так шалечки хоть покажи — полюбоваться!
Я тихонько рассмеялась и вывалила вязанье на стол, благо чистый. Мама уже получила две шали Лены из вчерашних и до сих пор пребывала на высотах блаженства. Но желание увидеть красивую вещь осталось. Кстати, может, поэтому она не слишком много и выспрашивает о странных гостьях, что любование прекрасными шалями перевесило её любопытство.
— Господи, красота-то какая… Умеют же люди…
Мама счастливо вздохнула, рассматривая ту из шалей, которые напоминали птиц с распахнутыми крыльями — я о них почему-то думала, что это колибри. Наверное, силуэт с размахом крыльев был знакомым по картинкам. А может, эта ассоциация возникла по аналогии с самой Леной — хрупкой и изящной… Шали-бабочки мама аккуратно сложила и ставила рядом с моей сумкой.
Следующим в кухне появился Сашка. Он без слов слопал всё преподнесённое мамой, глядя ошалелыми глазами в пространство, и умотал в университет, на очередной экзамен. Снова глядя в окно, уже на брата, бегущего сломя голову к остановке, я пожала плечами: жаль, не с кем поспорить, что он сегодня легко сдаст любой экзамен!
Встрёпанный Димка ворвался на кухню, похлопал растерянными со сна глазами на меня и на маму. Потом перевёл взгляд на настенные часы и свалился на табурет.
— Фу-у… Я думал — проспал. Мам, хочу кашу с твоей приправой, ага?
Пока уплетал кашу, с таким нетерпением подпрыгивал на табурете, что я не удивилась, когда он выпалил, едва мама вышла из кухни:
— Лид, как они там?!