Как только родители поняли, что я закончила, отец резко сказал:
— Мы решили не пересылать Арину домой. — Он так и сказал — «домой». — Она останется здесь, с нами!
Небесные птицы застыли от неожиданности, с изумлением глядя на приживал.
Мать встала, потянув за собой сбитую с толку девочку. Эрик, стоявший у стола и резавший нити, шагнул к Арине, но её мать ощутимо дёрнула дочь за руку и буквально поволокла её за собой в прихожую — так торопливо, словно боялась: Арину не просто оставят здесь, в комнате, но вообще отберут у неё.
Девочка не упиралась, не просила оставить её, но умоляюще оглядывалась на Лену.
Лена выступила из-за стола. Растерянный Лелль просто опустил руки.
— И вы ничего не объясните? — тихо спросила Лена мужчину.
— Это наша дочь! — огрызнулся тот. — И, пока она несовершеннолетняя, она будет слушаться нас! Без объяснений!
И бросился за женой и дочерью — слишком явно испуганный, чтобы даже я не могла этого не заметить. Но испугался он не того, что небесные птицы заставят его остановиться и вернуть Арину. Он боялся чего-то другого!
— Михаил, пожалуйста, на всякий случай!.. — бессвязно крикнула я и кинулась за приживалами.
Димыч догнал меня у входной двери — за ним, топая, бежал Михаил.
Лифт гудел, уходя вниз. Я даже думать не стала — помчалась по лестницам. «Что-то не то! Что-то не то!» — стучало сердце в такт шагам.
Когда донизу оставалось добежать две лестницы, я услышала мелодичный звон домофона. Семья приживал уже открыла подъездную дверь. Ничего, до ближайшей остановки — минуты три ходьбы. Почему-то в тот момент я не подумала, что они могли приехать на машине.
Дверь здесь закрывалась медленно — и я бежала к ней так, словно, закройся она, и моя жизнь закончится. Но хлопнула перед моим носом, и я поспешно ткнула в кнопку, слыша за собой сопение двух запыхавшихся мужчин. Господи, как же долго она открывается!.. Мы выскочили на крыльцо подъезда. Сделали пару шагов. Оцепенели… Хотя нет. Михаила пришлось ловить за рукав рубашки и сквозь зубы почти прорычать:
— Стой!
Семья приживал приехала на машине. Мужчина поставил её на приподъездную площадку, благо широкая. Вся семья была внутри, но выехать с площадки не могла. Параллельно дому, закрывая путь пытавшимся удрать приживалам, всё ещё ехали и вставали другие легковушки. Из первых остановившихся уже выходили, небрежно хлопая дверцами, молодые приживалы и лениво направлялись к застрявшей по их милости машине… Я сжала кулаки. Может, сразу бы я их и не узнала. Но этот ряд машин, стоявших плотно одна к другой… Сволочи — среди бела дня?!
Разъярённая донельзя, я бросилась к машине приживал и, вцепившись в дверные ручки, рявкнула:
— Выходите! Быстро!
Первой вылетела Арина — за ней родители.
— Звоните в домофон! — продолжала орать я. — Квартира 168!
Молодые приживалы ускорили шаг, ухмыляясь на попытки семьи приживал спрятаться в подъезде. Михаил насторожённо спросил, не оглядываясь на меня, но жёстко присматриваясь к подходящим:
— Что происходит?!
— Это они! — снова рявкнула я, не в силах удержаться от злобного крика. — Они устроили катастрофу около старого цеха! Я помню эти машины! Все!
— Это абсолютно точно? — сухо переспросил Михаил.
А когда я кивнула, не в силах больше говорить из-за ярости и слёз, он побежал по газону к последней припарковавшейся машине. Молодые приживалы проводили его слегка удивлённым взглядом и снова уставились на меня.
— Арина спряталась, — тихо сказал Димыч и взмахнул неизвестно откуда взявшимся железным прутом, демонстрируя его приближавшимся к нам гиенам.
Те остановились в трёх шагах от нас, и один пренебрежительно спросил:
— Зрячие, что ли?
Он чувствовал себя очень самоуверенным и безнаказанным, как и те, что подходили и вставали за его спиной.
— Да, Зрячие! — с силой сказала я, глядя с ненавистью в его ухмыляющиеся глаза. — Понаехали тут из других миров, гады! Свиньи, блин! Порядки свои пытаетесь навести?! Не будет такого, ясно? Нелегалы чёртовы! Думаете: пробрались украдкой — сумеете здесь устроиться как белые люди? Как были свиньями — так и остались! У вас у всех была возможность стать выше, чище — небесными птицами! Вы же предпочли остаться свиньями! Пачкуны и гиены! Убийцы! Дома, небось, так себя не вели, морды жуткие?! А ну, брысь отсюда, поросята!