Наши аграрники сделали пробный посев в теплице, но и это не дало никакого результата, кроме отрицательного, который ни Маськина, ни Плюшевого Медведя, как вы понимаете, устроить не мог.
Тогда они решили посмотреть во всемирной паутине – может быть, они что-то не так делают. Они пошли в подвал, где росла всемирная паутина, и вызвали на разговор паука Дабыл-дабыл-дабыл-юшкина, который по своим каналам выяснил, что макароны делают из муки, и даже подкинул Маськину подробный рецепт, как делать макароны.
Маськин начал делать первую макаронину и так увлёкся, что в Маськином доме этой макаронине стало не хватать места. После того, как об неё запнулись всеми восемью ногами два охапочных кота, Плюшевый Медведь заклеил один кончик макаронины в конверт и послал его по почте одному своему доброму знакомому Резиновому Ёжику на другой конец Земли. Пока письмо шло, Маськин всё делал и делал эту макаронину, а когда оно дошло до Резинового Ёжика, макаронина протянулась аж на полсвета. Резиновый Ёжик открыл конверт, посмотрел на кончик макаронины и решил послать его обратно. Заклеил в конверт и отправил Плюшевому Медведю. Только на этот раз письмо пошло через другую сторону Земли.
Как– то утром Маськин проснулся от громкого лая своего Почтового Ящика. Маськин Почтовый Ящик настолько сжился со своей собачьей работой, что даже стал понемножку лаять. Маськин побежал доставать почту и сразу заметил, что к Почтовому Ящику из-за горизонта тянется его макаронина. Маськин достал конверт из ящика и привязал присланный ему конец макаронины к тому концу той же самой макаронины, который был у Маськина на кухне. Таким образом Маськин создал глобальную макаронину, которая округлым образом охватывала весь земной шар.
К Маськину приезжали представители Французской Академии наук и дарили ему грамоту за представление доказательства, что Земля круглая. Все предыдущие доказательства Французской Академии наук казались недостаточными. К Маськину приезжала делегация из Италии, брала участок макаронины на пробу и признала, что макаронина настоящая, в чём и выдала Маськину официальное удостоверение. К Маськину приезжали представители из Американского космического агентства NASA, чтобы набраться опыта в производстве сверхпрочных длинноструйных макаронин, потому что американцы планировали запускать сверхдлинную макаронину в космос и даже дотягивать её до Луны и до планет, чтобы обеспечить бесперебойную доставку этого высококалорийного и в то же время недорогого продукта будущим покорителям небесных миров. Французский журнал Paris Match опубликовал большую статью с цветными фотографиями, где много говорилось о личной жизни Маськина и мало о его макаронине, из-за которой он стал знаменит.
Всё закончилось внезапно, когда однажды Маськин очень устал и пошёл спать, забыв приготовить Плюшевому Медведю ужин. Наутро сначала в Маськином доме, а потом и во всём мире начался переполох – Маськина всемирная макаронина пропала. Сначала все подумали на террористов, но те стали отнекиваться, и им поверили.
Мир больше всего доверяет тому, что говорят террористы. Видимо, потому что эти уроды являются единственными последовательными правдолюбами, которые всегда делают то, что говорят.
В Маськином доме первыми заметили пропажу Маськин Невроз, который жил у Маськина в спальне в кошачьей корзинке, и Невроз Плюшевого Медведя, который жил у Плюшевого Медведя в корзине для бумаг. Они так переполошились, что одновременно побежали по лестнице один вниз, а другой вверх и, стукнувшись лбами посередине лестницы, ушли в поликлинику лечить шишки к доктору Изморову. Доктор Изморов осмотрел ушибы и заявил, что это вирусное, отправив Неврозы домой даже без бюллетеня – мол, само пройдёт.
Маськин сначала расстроился, что его макаронина пропала, а потом, узнав, что её съел Плюшевый Медведь, даже обрадовался, потому что с этой всемирной макарониной было слишком много шума, корреспонденты пачкали пол грязной обувью, а фотографы распугали всех сов в округе своими вспышками, отчего ночью в лесу некому было говорить: «Угу!»
Глава восемнадцатая
Маськин и светские разговоры
Разговоры – это дело такое – кто-то их любит, кто-то не очень.
Они живут обычно небольшими стайками по разным коридорам, гостиным, кухням, трамваям, кафе – да где они только не живут. Есть заумные разговоры, они встречаются редко и живут недолго, обычно одну ночь, как некоторые легкокрылые бабочки, и только под задушевную закуску с не менее задушевной выпивкой.
У нас же пойдёт речь о светских разговорах, самых что ни на есть пустых и неприкаянных, которые сами не рады, что живут, но куда от этой жизни денешься – произвели на свет – изволь ножками топать, глазками хлопать – и не возмущаться. Никто не любит, когда живые возмущаются по поводу и без повода. Вот помрёшь – тогда и возмущайся сколько влезет, а пока жив – тебе всё должно нравиться и ходить надо с выражением передней части головы радужным и безоблачным.
Итак, как-то на Маськина напала голодная стайка светских разговоров. Светские разговоры вообще, наверное, так называются, потому что нападают в светлое время суток. В тёмное время суток когда-то были Тёмные Делишки, но их всех, не видоизменяя, стали называть теперь Business Talk (Деловые Разговоры). Они были гадкими, но не такими обезумевшими, как светские разговоры.
Один светский разговорчик однажды напрыгнул на Маськина прямо на улице, другой добавился в магазине на кассе и повис у Маськина на рукаве, а там уж и прочие набросились. Разговор «Как Вам нравится погода?» – особенно кусался и пытался стащить у Маськина журнал с картинками, который он купил для Плюшевого Медведя.
В этот раз Маськин вышел прогуляться по городу с Маськиным Неврозом – немного его проветрить, а тут на тебе – такое нападение – не для нервов слабонервного Маськиного Невроза. Маськин Невроз забегал и даже чуть не упал в канаву от перевозбуждения. Маськину пришлось купить ему огромную шоколадку и завязать шарфиком уши, но там, где продавали шоколад, на Маськина набросился ещё один светский разговор – «Готовы ли Вы к лету?» – так, как будто бы, если бы к лету Маськин был не готов, лету бы позвонили на дом и попросили задержаться, потому что Маськин ещё не готов, и пусть, мол, приходит попозже.
Идиотизм светских разговоров был налицо. Они служили как бы тараканьими усиками для жителей окрестностей Маськиного дома – пощупал усиком светского разговора соседа, а тот своим усиком ответил – значит, свой – можно не есть, а не ответил – значит, чужой! Полундра! Спасите! В городе чужак! Свистать всех наверх и давай его бить чем ни попадя.
Маськин же жил натуральным хозяйством и своих светских разговоров заводить не хотел, потому что жрали они много, а толку от них никакого. А вот чужие разговоры теперь перепугали Маськин Невроз и его даже пришлось пораньше увести домой, чтобы он совсем не расклеился и не набедокурил разного… Маськин Невроз ворвался в Маськин дом и, сбив с ног Невроз Плюшевого Медведя, забился под лавку на кухне и оттуда до самого вечера не выходил ни на зов, ни на уговоры шоколадкой. Только охапочные коты Маськина сжалились над Маськиным Неврозом и улеглись спать там же под лавкой на кухне, чтобы Маськиному Неврозу не было уж слишком одиноко. Невроз Плюшевого Медведя, насмотревшись на такие кошмары, произошедшие с Маськиным Неврозом, постановил в город вообще больше не ходить и Плюшевого Медведя туда не пускать, даже если проситься будет.
Светские разговоры очень опасны для жителей, живущих натуральным хозяйством, потому что когда начинаешь на пустой разговор отвечать настоящим положением дел, объясняя, как ты готовился к лету или чем плоха или хороша погода, – происходит конфуз, светский разговор начинает страшно болеть, кашлять, у него открывается кровохарканье и он может умереть прямо на улице, если ему не сказать какую-нибудь протокольную глупость, как, например: «Что Вы делаете на пасху?» Если вы ему вовремя это не скажете, будет горе. А Маськин, проживавший натуральным хозяйством, всех этих тонкостей не знал и поэтому боялся убить огромное количество пустых светских разговоров, что могло бы вызвать неприятности с местными властями и Международным Обществом Идиотских Разговоров, которое следило за каждым пустым светским разговором и поддерживало достойную степень его идиотизма.