Верность - это неукоснительное и твёрдое исполнение человеком принятых на себя обязательств и даваемых обещаний.
Сострадание - это проявление человеком сочувствия к тому, кого постигает несчастье или одолевает скорбь.
Остановись, Ариф! Ты слишком стар для этого дерьма!
Когда Сатеник, устав ждать, постучалась в спальню, её ждал полный разгром. Разбросанные по полу вещи, дым кальяна, сладкий запах вина - драгоценного муската тридцатилетней выдержки. Всклокоченный бледный Абу Салям, скрестив ноги сидел на постели, окруженный рукописями, и делал пометки на восковой дощечке. Увидев женщину, он поднялся и впервые за семь лет обнял её.
- Милая, милая Сатеник! Вот бумаги на дом. Вот деньги. Ты наймешь провожатых в Солхате или поедешь вместе с Игнасием до Корсуни. Здесь нельзя оставаться ни дня. В город пришла вариола, черная оспа, вскоре болезнь поразит всех, кто не успеет спастись.
- А куда отправишься ты?
- Останусь и буду помогать тем, кому ещё можно помочь. Еще давно, в Исфахане мне сделали вариоляцию...
- Что, прости, сделали?
- Перенесли в ранку порошок из оспенных струпьев. Я не подвержен заразе. Если жители Кафы не объявят меня колдуном или отравителем, мне ничего не грозит. Будь готова, я поеду к Игнасию.
Заспанный и счастливый ученик удивился раннему визиту наставника, но принял его с радостью. Молодая жена вынесла шербет и печенья, поцеловала гостю руки, как это принято у греков, и удалилась на женскую половину, мимолетно задев мужа рукавом платья - похоже брак удался.
- Я никогда ни о чем тебя не просил, ты знаешь, - начал Абу Салям. - Помогал тебе не считая, делился знаниями, передавал опыт. Устроил твой брак, наконец. А теперь не прошу даже - умоляю.
На лице ученика проступил острый испуг.
- Что я должен сделать?
- Уехать из города. Взять молодую жену и её родителей, взять все деньги, взять мою Сатеник - одна она пропадет. Вывезти книги - Гиппократа, Галена, Ибн Сину. Спастись самому и спасти их - в город явилась оспа. Грядет эпидемия, карантин, может быть бунт. Я, ты знаешь, не боюсь смерти. Но других списков медицинских трактатов в Тавриде нет.
- Поедем вместе, достопочтенный Ариф! Вы не заслуживаете смерти.
- Я лекарь, ученик Ибн Сины. И моё место здесь. Ты сбережешь книги?
- Да, учитель.
Они обнялись.
- Я тревожусь за вас... - признался Игнасий.
Лицо юноши выражало сложные чувства и Ариф решил не рисковать:
- Дружище, меня наставлял в премудрости сам Ибн Сина. В его трактате описан секрет бессмертия. Выучишь арабский - однажды прочтешь сам. А если Аллах будет милостив, мы увидимся ещё до конца лета - и учти, я непременно проверю, насколько твердо ты знаешь Канон. Первая строка списка верных лекарств?
- Масло айвы - три дихрама, сок мирта, сок яблоневых цветов...
- Именно так. До свидания и будь благословен!
- Ва-алейкум-ас-салям, учитель!
Упрямый ишак, которому поднадоело мотаться туда-сюда, отказался везти хозяина аккурат у подножия Митридатовой горки. Пришлось тащить скотину в поводу, награждая пинками. Зато запах божественного хаша витал над домом, словно Дух над водами. Безмятежная Сатеник колдовала вокруг котла и мурлыкала что-то по-армянски.
- Ты ещё не готова, женщина? - грозно рявкнул Абу Салям. - Садись на ишака, бери вещи!
- Старый дурак, - спокойно сказала Сатеник. - Погляди - я болела оспой. А если б даже и не болела, думаешь я бы тебя бросила одного? Поешь и ступай в город.
Первым делом Ариф навестил Мехмеда. Диагноз не оставлял сомнений, дед и внук были одинаково плохи, но говорить об исходе болезни не представлялось возможным - кризис наступит спустя три или четыре дня, когда пустулы полностью вскроются. Абу Салям не стал говорить старику о его болезни, лишь приготовил охлаждающее питьё и поставил кувшины так, чтобы недужные могли дотянуться сами. Надлежит организовать больницу и карантин. Следует известить архонта, муллу Омара и отца Евлампия. Нужны санитары, стража, могильщики, деньги, еда, лекарства, помощь Аллаха и человеческий разум - в последнее Абу Салям верил слабо...