«Кто ты такой,— спасенный вопросил,—
Не ты ль господний вестник Джабраил?
Благословен тот миг, когда меня
Заметил ты со своего коня.
Пусть шахом чувствует себя и нищий,
Увидев лик твой иль твое жилище!
Как матерь сына, ты меня нашел,
А я бежал, упрямый, как осел.
Осел по глупости бежит, бедняга,
Хозяин вслед спешит ему во благо,
Поскольку хочет уберечь осла
От зверя, ямы иль иного зла.
Ты, чья душа превыше всех похвал,
Прости, что от тебя и убегал.
Ты, что сберег и жизнь мне, и здоровье.
Прости меня за брань и пустословье.
Прости, что взор мой ослепила тьма,
Что глупость разговорчивей ума.
Когда б ты намекнул мне, что случилось,
Твое битье я принял бы как милость.
Ему б я не противился, как злу,
Я изрекал бы не хулу — хвалу.
Ты ж бил меня, не говоря ни слова,
И я не понял смысл битья такого.
Хоть бил по голове, ты был мне другом,
Но голова моя ходила кругом.
Будь милостив, прошу о снисхожденье,
Забудь все, что сказал я в помраченье...»
Ответил всадник: «Да, я был жесток,
Но что. в тот миг тебе открыть я мог?
Сказав тебе про страшную змею,
Я душу б страхом умертвил твою».
Воистину удары мудреца
Намного лучше милости глупца.
Яд мудрецов нередко нас спасает,
А мед глупцов подчас и убивает.
О добродетельном глупце в свой час
И будет немудреный мой рассказ.
О том, как некий владелец сада внёс разлад между суфием, факихом и потомком Али
Придя в свой сад, садовник, на беду,
Увидел: рыскали в его саду
Три собирателя плодов чужих:
Сейид, почтенный суфий и факих.
Решил хозяин: в лад гостей немилых
Внесу разлад, коль их прогнать не в силах.
Ведь довод, что втроем они сильны,
Весомей ста свидетельств их вины.
Смекнул он так: я хитростью возьму,
Чтоб одолеть троих по одному.
Сказал садовник суфию с ухмылкой:
«Сходи, почтенный, в дом мой за подстилкой.
Вернись с паласом или же ковром,
Чтоб мирно посидеть нам вчетвером!»
Поплелся суфий, а владевший садом
Шепнул его друзьям, что были рядом:
«Почтеннейшие, должен я сказать,
Что вам пройдоха суфий не под стать.
Не знаю, как его отвратный вид
Ты терпишь, о факих, и ты, сейид?
Все чтят факиха,— рек владелец сада,—
Тебя, сейид, из рода Мухаммада.
Мы с вашего согласья хлеб едим,
Клянемся вашим именем святым.
Как вы не опасаетесь позора
И с тем общаетесь, кто хуже вора?
Его, когда придет с подстилкой нашей,
Гоните прочь, почтеннейшие, взашей.
Я вам признаюсь, что любой из вас
Дороже мне, чем собственный мой глаз.
И садом пользуйтесь, и лугом нашим,
Душа моя и та к услугам вашим!»
Был столь горяч садовника глагол,
Что суфий был не рад, когда пришел.
Вернувшегося те прогнали сами,
Что были только что его друзьями.
И суфия со злобой беспричинной
Догнал садовник и огрел дубиной.
Хозяин сада был неумолим:
«Не надо шастать по садам чужим!
Джунайд иль Байазид тебя наставил
Красть и не почитать известных правил?..»
Избитый суфий наземь пал без сил,
Сказал: «Свое сполна я получил,
Так пусть и те получат в полной мере,
Кто за добро воздал мне недоверьем.
Им не простит Аллах моих обид.
Что я вкусил, вкусить им предстоит.
Поймет, я знаю, скоро эта пара,
Как тяжела за легковерность кара!»