Они глупцам сиянье отмеряют
И, как за ткани, деньги огребают.
На тот базар, где шум и суета,
И мы пришли, чтобы купить холста.
И призрачный нам отмеряют свет
Взамен прожитых понапрасну лет.
Так где же то, что куплено досель?
И нет холста, и опустел кошель...
Притча о еде и едоке, или о том, кто ест и кого едят
Схватила где-то птица червяка,
А кот за ней следил исподтишка.
И стала птица, ибо все здесь тленно,
Едой и едоком одновременно.
Кто отличит еду от едока —
Их разница не слишком велика!..
Рассказ о том, как некий ученик, придя к своему наставнику, застал того плачущим
К учителю явился ученик,
К тому, чей горем был отмечен лик.
Услышав плач наставника, и сам
Дал волю ученик своим слезам.
Рыдал он, плачем оглашал обитель,
Хоть и не знал, о чем скорбит учитель.
Но смолк учитель — шейх преклонных лет —
И вышел прочь, а ученик вослед.
Ученику промолвил старец чинный:
«Мне многостранен плач твой беспричинный.
И как ни искренне твое рыданье,
Но все ж его основа — подражание.
Достоин только осужденья тот,
Кто без причин, как туча, воду льет.
Ведь слезы подражания едва ли
Сродни слезам беды, слезам печали.
Ты никогда слезами не греши,
Что рождены не в глубине души!»
Рассказ о том, как попугай учится говорить у своего отражения в зеркале
Усердный попугай перед зерцалом
Сидит, умишком обладая малым,
А между тем за зеркалом таится
Хитрец, что учит красноречью птицу,
Что говорит он, повторяя снова,
То птица произносит слово в слово,
Поскольку мнит: все это говорит
Тот попугай, что в зеркале сидит.
Все повторяет птица, веря свято
В то. что слетает с языка собрата.
Маджнун
Из-за разлуки с дорогой Лейли
Маджнуна плоть недуги извели.
От страсти, что терпеть он был не в силах,
Он спал с лица, кровь закипела в жилах.
И врач искусный стал его лечить,
Он прописал больному жилу вскрыть!
Чтобы исполнить это предписание,
Пришел цирюльник — маг кровопускания.
Больному руку он со знаньем дела
Тугим жгутом стянул, ощупав тело.
Но тут Маджнуи ему промолвил вдруг:
«Ступай, не надо мне твоих услуг!»
Сказал цирюльник: «Ты ли трусишь ныне,
Хоть не страшился даже льва в пустыне?
Тебя не испугал и хищный зверь.
Так что ж меня боишься ты теперь?»
Маджнун ответил: «Нет, не боль страшна мне,
Ибо мое терпенье тверже камня.
Я тот, чья жизнь — скитанье и любовь,
И мне ль бояться, что прольется кровь?
Но я своей любовью перегружен,
Как раковина, полная жемчужин.
Хоть друг от друга страждем мы вдали,
Нет грани между мною и Лейли.
И, отворив мне жилы, ты, возможно,
Поранишь милую неосторожно.
Лейли и я мы друг без друга — прах.
Мы с нею — дух единый в двух телах!»
Рассказ про лису, льва и осла
Один бедняк владел богатством малым —
Ослом со стертой холкой, брюхом впалым.
Пастись хозяин оставлял осла
Средь камня, где трава и не росла.
Где для скотины не было еды,
А было вдоволь зноя и воды.
Раскинулось вблизи владенье льва,
Там тень стояла и росла трава.
Но лев, что в том владенье обитал,
В сраженье со слонами пострадал.