Выбрать главу
Ответь, лиса, мне честно, не солги, Где печень, сердце, где осла мозги?»
«Мозгов и сердца не было при нем,— Ответила лиса,— клянусь я в том!
Как мог он, после светопреставленья Чудесное обретши воскрешенье,
Поверить мне и вновь прийти сюда Где зрел виденье Страшного суда? Как, обладая сердцем и мозгами. Надеяться он мог поладить с нами?
Увы, владыка мой, у дураков Нет сердца, а тем более мозгов!»

Притча о том, как осел водовоза увидел в ханской конюшне сытых и довольных жизнью арабских скакунов

Я помню: назидание одно Оставил мне отец давным-давно.
У водовоза старый был осел, Чей труд был каждодневен и тяжел.
Скотину водовоз гонял весь день, А есть давал солому, не ячмень.
Но и соломы доставалось мало, И оставались ранки от стрекала.
Однажды даже ханский конюх грозный Вдруг сжалился над тварью водовозной
И так сказал: «О друг мой водовоз, Твою скотину жалко мне до слез!
Смотри, осел, кормилец старый твой, Согнулся, словно месяц молодой».
Ответил водовоз: «Мы, водовозы, Что получаем? Не доход, а слезы,
И не на что купить мне ячменя!» «Дай мне осла на три-четыре дня,
Пусть отдохнет,— сказал конюший хана,— Наестся пищи, что ему желанна!»
И к скакунам, чью холили породу, Попал осел, всю жизнь возивший воду.
Привыкший видеть кляч в упряжках рабских, Он вдруг увидел скакунов арабских.
Давали им ячмень, болтали пойло, Речным песочком посыпали стойло.
Попоны красовались на конях, И возроптал осел: «Велик Аллах,
Нет справедливости на белом свете! Я сотворен тобой, как кони эти.
Так почему же весь свой век недолгий Я в хомуте хожу со сбитой холкой,
Тащу арбу, шагаю с брюхом впалым, С больной спиной, исколотой стрекалом,
Меж тем как эти кони целый день, Хоть и не: возят воду, жрут ячмень?»
Но вдруг донесся зов трубы из дали, И скакунов арабских оседлали,
Чтоб по полю скакать, где в бранном деле Свистели стрелы и мечи звенели.
Ушло их много, возвратилось мало, К вернувшимся позвали коновала,
Ножами и щипцами, как умел, Он извлекал из них остатки стрел.
Их ноги, поврежденные мечами, Он стягивал холщовыми бинтами.
Лежали кони на своих попонах, И кровь струилась из боков холеных.
При виде их осел подумал: «Боже, Пожалуй, мне на жизнь роптать негоже.
Вовек мне не давайте ячменя, В мою арбу впрягайте вновь меня.
На этот рай, на сытое житье Не променяю рабство я свое!»

Притча о человеке, который был напуган тем, что на улицах хватали ослов

Вбежал прохожий некий в некий дом, Он весь дрожал, он говорил с трудом.
Спросил хозяин: «Объясни на милость, Чем ты напуган, что с тобой случилось?
Нет на тебе лица, твоя рука Трясется хуже, чем у старика!»
Прохожий отвечал, трясясь от страха: «Ослов хватают всюду слуги шаха!»
«Но ты,— сказал хозяин,— не осел, Так что же страх тебя сюда привел?»
Ответил прибежавший: «Стража зла, Принять любого может за осла.
И люди, что с ослов сдирают шкуру, Счесть и меня ослом способны сдуру.
И сам правитель в сем краю таков, Что нас не отличает от ослов».

Притча о христианском монахе, который средь бела дня бродил со свечой в руке в поисках человека